Мужчина моей мечты (ЛП)

Штанины брюк коснулись пола, когда Сэм снял ботинки. И он знал, почему все так думали. Потому что все ассистентки были симпатичными. Если бы кто-нибудь из них был дурнушкой с волосатыми бородавками, никому бы и в голову не пришло ничего подобного. Но его не волновало, что думают другие. Сэм заботился только о себе, а поскольку он о себе заботился, почему должен был видеть в своем доме непривлекательную женщину, если мог нанять кого-нибудь симпатичного?

Раздевшись до боксеров, Сэм, поскольку дальше по коридору спала Нат, натянул пижамные штаны. Ему не нравились ограничения, и часто бывало жарко. Так что обычно он предпочитал спать с голой задницей.

Почесав грудь, Сэм выключил свет. Утром нужно будет позвонить Отэм и предупредить, но он не думал, что у нее возникнут сложности с тем, что он завезет Коннера домой. А если возникнут, ей же хуже. Ну да, они решили не находиться в одной комнате вместе, но сегодня вечером нарушили это соглашение и не убили друг друга. Даже не думали об этом. Хотя, конечно, Сэм мог говорить только за себя.

Пульт лежал на ночном столике. Сэм взял его и направил в сторону окон. Занавески медленно опускались, пока он забирался в постель. Даниэль, Блэйк и другие парни после свадьбы отправились в бар. Это был последний уикенд перед началом сезона, так что они, вероятно, будут веселиться всю ночь.

Последний пир. Конечно, они не позволят такой мелочи, как работа, остановить их, но им придется притормозить.

Сэм поправил подушку под головой и подумал об Отэм. Он не видел ее два года, но все еще чувствовал тот же самый клубок из смущения и вины, который ощутил в день, когда вышел из отеля в Вегасе, оставив ее. Ему не нравились подобные чувства, поэтому он избегал их, когда только было возможно.

Он задвинул всю эту вину подальше и подумал обо всем, что должен сделать завтра и на первой игре сезона против «Сан-Хосе» в четверг. Думал о сильных и слабых сторонах «Акул». Как лучше всего воспользоваться недостатком их психологической устойчивости. Через несколько минут Сэм уже спал глубоким сном без снов, а когда проснулся на следующее утро, почувствовал, будто за ним наблюдают.

- Ты проснулся, - сказал Коннер, как только отец открыл глаза. Парнишка стоял у кровати в своей пижаме с невероятным Халком, светлые волосы стояли торчком. Он смотрел на Сэма так, будто пытался разбудить взглядом. Утреннее солнце пробивалось сквозь занавески, но комната оставалась в тени.

Прикрыв глаза, Сэм посмотрел на часы. Чуть больше восьми. Он прокашлялся.

- Сколько времени ты тут стоишь?

- Очень долго.

Что могло значить и час, и минуту.

- Хочешь залезть ко мне?

- Нет. Я хочу гренки.

- Ты точно не хочешь подольше поспать? – Воскресенье было единственным днем, когда Сэм мог выспаться. В остальные дни он тренировался или играл, часто и то и другое вместе. – Я могу включить телевизор, – и указал пальцем на большой экран на противоположной стене.

- Не-а. Хочу есть.

Это было одним из тех качеств Коннера, о которых Сэм знал: сын начинал хотеть есть в ту же секунду, как его ноги касались пола.

Застонав, Леклер приподнялся:

- Достань тостер, а я пока схожу отолью.

Коннер улыбнулся и выбежал из комнаты. Его маленькие пятки застучали по ковру и деревянному полу. Штанины пижамы развевались вокруг икр вместо лодыжек. Коннер всегда был высоким, но, казалось, за то лето, что Сэм не видел его, он вырос еще на несколько дюймов. Леклер встал и, побывав в ванной, присоединился к сыну на кухне. Он купил эту студию год назад и отделал ее блестящим никелем, стеклом и итальянским мрамором. Вместо обычной стены кухню и обеденную зону разделял водопад. С потолка, создавая иллюзию непрерывного потока воды, спускалось тонкое стекло. Дизайнер по интерьеру назвал это «водным будущим», и Коннеру нравилось играть здесь больше всего.

Все в студии было современным, мужским и подходило хозяину дома. Он открыл холодильник и нагнулся, чтобы заглянуть внутрь. Морозный воздух холодил голую грудь, пока Сэм осматривал содержимое: замороженный сок, лед и бесчисленные упаковки горошка.

- У меня закончилась смесь для гренок.

- Мама готовит мне блинчики в виде сердца.

Это, конечно, многое объясняет.

- Мне не из чего приготовить блинчики. – Не то чтобы он стал делать их в виде сердечек, даже если бы у него были все ингредиенты.

- Мне нравятся яичные маффины, - сказал Коннер.

- Мама кормит тебя таким дерьмом?

- Когда мы не спешим.

- Что ж, тебе не стоит есть то, что тебе во вред. – Сэм открыл буфет. – Утром парню нужно восемьдесят процентов углеводов и двадцать процентов белков, чтобы начать день правильно.

Коннер вздохнул. Он уже слышал об этом раньше.

- Терпеть не могу овсянку.

Сэм знал, поэтому и взял коробку «Чириос».

- Овсянка приведет тебя в форму, даст энергию и заставит волосы вырасти у тебя на груди.

- Я еще в начальной школе.

Засмеявшись, Сэм повернулся, чтобы посмотреть на сына, сидевшего на высоком стуле у барной стойки: голубые глаза настороженно блестели.

- Не хочешь быть единственным пацаном в начальной школе с волосатой грудью?

Глаза Коннера стали еще больше:

- Нет!