Мужчина моей мечты (ЛП)

Он прошел по коридору, мимо стен, завешанных фотографиями Коннера с Отэм и Коннера с идиотом Винсом. Поясница чертовски болела, когда Леклер спустился по ступеням, выходя в холодный ночной воздух. Когда вернется домой, приложит к спине пакет с горохом. Сэм предпочитал горох всему остальному. Горошины отлично подходили к спине или колену, или плечу, а когда они был твердыми, то даже как-то массировали мышцы подобно холодным бусинкам.

Двигатель «Форда Ф250» все еще работал, и Сэм подумал было заглушить его, но потом решил, что это займет много времени, и оставил заведенным. Парни, которых беспокоит расход топлива, не покупают «Ф250». Сэм водил эту машину из-за ее грузоподъемности, и потому что у нее было впечатляющее количество лошадиных сил. И хотя он никогда не возил ничего тяжелее спортивной сумки, было приятно осознавать, что машина обладает достаточной мощностью, если ему вдруг приспичит отбуксировать двадцать четыре тысячи фунтов.

Подойдя к пассажирской двери, Сэм нашел поролоновый палец и шайбу: ее дал сыну Йохан, пока Коннер с Нат сидели в холле в ожидании Сэма, который заканчивал разговаривать с репортерами и должен был еще привязать лед к пояснице в раздевалке. По тому, как Коннер обращался с шайбой, можно было подумать, что она сделана из золота. Дерьмо. Если бы Сэм знал, что его ребенок будет так взволнован из-за шайбы, то бы подарил ее Коннеру несколько лет назад.

Захлопнув дверцу, Сэм направился к дому. «Ты должен был знать. Ты – его отец», - напомнила совесть. В последнее время, казалось, совесть стала более активной, и это беспокоило его так же сильно, как и чувство вины. Ему не нравилось чувствовать себя в чем-то виноватым. Но вид Отэм после стольких лет привел в действие какой-то механизм у него в душе, а вид сына, жившего в старом разноуровневом доме в Киркланде, пока сам Сэм обитал в студии стоимостью пять миллионов в самом центре Сиэтла, тоже не доставлял удовольствия.

Когда Сэм открывал дверь старого дома, она заскрипела. Отэм могла позволить себе что-то получше. Он платил ей достаточные алименты, чтобы быть уверенным, что его ребенок имеет все самое лучшее. Он платил достаточно, чтобы больше не испытывать чувства вины.

Поднявшись по ступеням, Сэм осмотрел гостиную. Дубовую мебель, софу и диванчик из прочной микрофибры. Дом был завален рукодельными безделушками и арт-проектами. Повсюду стояли фотографии Коннера всех возрастов и на всех этапах его жизни. У Сэма тоже были фотографии сына, но ничего похожего на это.

В заднем кармане черных шерстяных брюк зазвонил телефон. Сэм вытащил трубку. На экране высветился номер Вероники, и Сэм переадресовал звонок на голосовую почту. Леклер устал и был не в настроении разговаривать о Милане или Париже, или о чем-то еще. А если по воле случая Вероника была в Сиэтле, он и для этого был не в настроении. Иногда хотелось просто вырубиться. И сегодняшний вечер был как раз таким.

Сэм положил поролоновый палец и шайбу на кофейный столик и подошел к каминной полке. Протянув руку мимо снимка Винса с Коннером, сидевшим на плечах дяди, взял фото Отэм на качелях где-то в парке. Коннер сидел у нее на коленях, улыбаясь. Он выглядел совсем маленьким, может, год от роду. Его мать тоже выглядела очень молодой. Возможно, дело было в ее улыбке. Сэм уже очень давно не видел подобной улыбки у Отэм. Он поставил фото обратно и посмотрел на другие снимки, которые висели над камином. Каждая фотография была помещена в рамку с черно-белым паспарту, а главной темой оказался Хэллоуин.

Коннер в возрасте трех лет, одетый в костюм мышонка, стоит рядом с Отэм, одетой в костюм кошки. Не сексуальной кошечки. А просто черной кошки. На другом фото были изображены Коннер в костюме теленка и Отэм в костюме доярки. И снова ничего сексуального. Когда Коннер был малышом, Отэм нарядила его в костюм обезьяны, а сама надела костюм в виде банана. На каждой вечеринке в честь Хэллоуина, которую посещал Сэм, женщины вовсю старались продемонстрировать свои прелести. Сексуальная Белоснежка. Сексуальная полицейская. Сексуальная дьяволица. Сексуальные наложницы и сексуальные монахини. Именно для этого и существовал Хэллоуин.

- Он снова спит без задних ног, - сообщила Отэм, заходя в гостиную.

Оглянувшись, Сэм повернулся обратно к фотографиям.

- Кем Коннер будет в этом году на Хэллоуине?

- Он еще не решил. В последнее время говорил о вампире, но я уверена, что до тридцать первого числа он еще не раз передумает.