Мужчина моей судьбы

Рэм, действительно, пообщался с хэлле, причем на следующий же день, и жрецы подтвердили, что препятствовать разводу не станут. Еще бы они препятствовали, если накануне получили знак свыше, от самого «Танбора». Небесный покровитель магов настоятельно рекомендовал служителям собственного культа одобрить кандидатуру нового избранника хэллени. Кемрана в подробности не посвятили, лишь сообщили, что верховное божество в милости своей снизошло к просьбам особ королевской крови и разрешило расторгнуть брак графа и графини Ольес. В виде исключения и во избежание громкого международного скандала.

«С присвоением им добрачных фамилий». — хихикнула я про себя, вспомнив формулировку свидетельства, полученного однокурсницей.

Принц-соправитель выслушал новость, но настаивать на немедленном разводе не стал. Он все еще надеялся решить проблему менее радикальным образом — без поспешного замужества сестры. Верил, что маги отыщут способ снять приворот. Ну, или безопасники поймают злодея и прибью его во имя дружбы народов, мира во всем мире, а также ради благополучия и процветания Сигиллы с Намаррой.

Эмину в сопровождении взвода лекарей-магов-фрейлин-мамок-нянек и прочей охраны срочно переправили на родину. На всякий случай — чтобы шустрый влюбленный к ней не прорвался. А сам Кемран дневал и ночевал у намаррских безопасников — там разместился общий штаб — и вместе с герцогом участвовал во всех розыскных мероприятиях.

Первым делом была допрошена баронесса Тивуд, но беседа с ней мало что прояснила. Анриса то рыдала, то просто истерила, то клялась Рэму в вечной любви, а по существу так ничего и не рассказала. Как попал к ней пояс, мадам не помнила, твердила только, что эта безделушка должна была смягчить сердце герцога, внезапно охладевшего к любовнице. О том, что драгоценная вещица — артефакт, тем более, парный, баронесса, не имела ни малейшего представления.

Пару раз в ее путаных речах мелькало упоминание о каком-то «добром друге», помогавшем советами, но ни имени этого, так кстати подвернувшегося друга, ни хотя бы примерного описания внешности узнать не удалось. Они будто выветрились у женщины из головы.

Хотя почему «будто»? Маги, обследовавшие баронессу, пришли к единодушному выводу: леди подверглась воздействию так называемого эликсира внушения, который давал возможность влиять на человека и контролировать его сознание. Это снадобье изобрели столетие назад и тогда же приравняли к «очень опасным» и запретили. Его запасы и рецепты изготовления изъяли, поместили в центральное королевское хранилище и выдавали только по высочайшему распоряжению.

Видимо, не все отобрали. Или не у всех…

Бедная баронесса. Я жалела ее ровно до тех пор, пока не узнала, что именно Анриса столкнула меня в реку. Не сама, разумеется, — руками преданной служанки. После этого сочувствие к женщине мгновенно испарилось. Кошмары по ночам меня уже не мучили, но я все еще слишком хорошо помнила собственные ощущения. Те отчаяние, боль, ужас, которые мне довелось пережить по ее вине.

Пока маги изучали брошь и пояс, а Саллер с Кемраном допрашивали свидетелей, люди герцога занимались артефакторами. Безопасники уже давно собирали досье на всех известных специалистов в этой области и следили за ними — еще со времени нападения змея. Теперь же начались тотальные проверки.

Дарен в списке подозреваемых значился одним из первых, и я отчаянно надеялась, что он окажется непричастен к этому грязному делу. Несмотря ни на что, маркиз мне нравился — искренностью, прямотой, увлеченностью своим делом. Он был вхож в наш дом, близко сошелся с братом, и мне не хотелось потерять друга — одного из немногих в чужом мире.

Помимо всего прочего, Рэм с принцем работали над мирным договором, который стороны после яростных споров, торгов и взаимных уступок все-таки согласились подписать. Условие об обязательном браке представителей правящих семей убрали и вместо него добавили другой пункт. Саллер и его отец соглашались на совместную с Сигиллой разработку крупных алмазных приисков, принадлежащих герцогам Фоарндским.

Алмазы на Риосе были не просто драгоценными камнями и будущими бриллиантами, они считались лучшими природными накопителями магической энергии и именно поэтому ценились невероятно дорого. Плата, которую Рэм предложил Кемрану за свою свободу от брачных уз, оказалась более, чем достойной.

Обо всем этом — о показаниях баронессы, проверке артефакторов, подписании мирного договора и его новых условиях — я узнавала от самого герцога.

Он забегал ненадолго, чаще всего ближе к вечеру. Обнимал, целовал торопливо и жадно, рассказывал нам, как прошел его день, и почти сразу же опять уходил.

О свадьбе никто из нас не заговаривал — Саллеру было не до этого, а я… Я, честно говоря, только радовалась отсрочке. Заклятие молчания все еще дамокловым мечом висело над головой, и будущее по-прежнему казалось туманным и неопределенным.