Мужчина моей судьбы

— А что ему тут делать? — передернул плечами фрейр. — Все, что нужно, мы обсудили, срочные вопросы решили. Он, конечно, имел право задержаться до утра. Если помнишь, у него имелось разрешение оставаться в этом доме, пока не разгорится свет нового дня. Но мэссер пожелал немедленно покинуть наши земли, и я открыл переход. А куда от так торопился — к его величеству или к любовнице — мне безразлично.

Дальше я почти не слушала.

«Имел право задержаться… — гулко стучало в висках. — Пожелал покинуть… Ушел…»

А ведь обещал, что не оставит меня у нелюдей, а сейчас… Даже не соизволил увидеться напоследок, поговорить… Хотя бы попрощаться… Значит, не так уж я для него важна… Значит, и к лучшему, что он теперь там, а я здесь…

— … так что ложитесь спать, — вдруг донеслось до меня издалека, словно сквозь слой ваты. — А утром побеседуем.

И я, встрепенувшись, вынырнула из вязкого ступора.

— Нет уж, — отчеканила решительно. — Не утром. Сейчас.

Стиснула Петькины пальцы, почувствовала ответное пожатие и перевела взгляд на Йора. Я понимала, что не имею права диктовать свои условия, но ждать всю ночь в неизвестности не могла и готовилась, если придется, настаивать до последнего. Вежливо, но твердо.

Но фрейр, как ни странно, не выказал ни злобы, ни гнева, ни даже раздражения. Моя настойчивость его просто позабавила.

— Потешные вы существа, смертные, — заявил он, отсмеявшись. — Но слишком уж примитивные. Вашими поступками управляет не разум, а чувства — всегда одни лишь чувства. Но так даже занятнее.

Он взвился под потолок, пронесся сквозь фонтан, разбрасывая по комнате жемчужные брызги, и опустился на спинку кресла, что стояло возле стола с фруктами. Между прочим, абсолютно сухой. Выхватил из вазы яблоко, надкусил, заложил ногу на ногу и почти приветливо оскалился.

— Так что вас интересует? Так уж и быть, спрашивайте…

«Пока я добрый», — повисло в воздухе недосказанное.

Мы с братом переглянулись и выдали почти хором:

— Ты не знаешь…

— … как мы оказались на Риосе?

— Я чего тут знать? — хмыкнул фрейр. — Тоже мне, тайна…

Остатки яблока исчезли в клыкастой пасти. Йор достал белоснежный платок, тщательно вытер руки и только после этого совершенно спокойно продолжил:

— Это я вас перенес.

Воцарилось молчание.

Недоэльф победно улыбался, довольный произведенным эффектом, а мы пытались проглотить и переварить новость. Вот так вычисляешь-вычисляешь, ищешь «гнусного злодея», и вдруг выясняется, что он все это время неподалеку отирался. Подталкивал, направлял, спасал даже, незаметно встраивал в чужие подарки какие-то дополнительные опции. Теперь вот даже не по себе стало — чего он там еще на ожерелье навертел?

— Чего притихли? Неужели вопросы закончились? — демонстративно зевнул Йор. — Ну, тогда до завтра. Веселой вам ночи, смертные.

Он гибким движением перетек на ноги, потянулся, бесцеремонно повернулся к нам спиной и взлетел в воздух, явно собираясь перепорхнуть обратно на подоконник.

Петька очнулся первым и сразу же бросился в атаку.

— Зачем?.. — Голос брата звенел от напряжения. — Что тебе вообще от нас нужно.

— О, наконец-то отмерли, — съязвил фрейр, опускаясь обратно. — А я уж думал, откачивать придется. Хорошо, фонтан рядом, есть куда головой сунуть.

Вот ведь гаденыш. Еще и издевается.

— Давай, ты на какое-то время перестанешь разыгрывать из себя шута и просто расскажешь, что собирался? — предложила я тихо. — Ведь не просто так нас с Земли выдернули, а потом долго и настойчиво в Хауддан зазывали? Не только, чтобы поглумиться. Верно?

— А что, если как раз для этого? — прищурился Йор. — Ты же меня совсем не знаешь. Вдруг я обожаю глупые шутки и розыгрыши.

— Нет, — качнула головой. — Ты, может, и мелкий, но точно не мелочный, хотя и прикидываешься им.

— Да и ты не такая уж дурында, какой иногда кажешься, — щедро вернули мне «комплимент». — Осторожная… Не то, что этот воинственный недоумок, твой братец. Если бы не он, вы бы до Заповедных Земель вечность добиралась.

Петька возмущенно фыркнул, но, к счастью, сдержался. Не стал лезть в бутылку.

— Ладно… — произнес фрейр совсем другим тоном. Сдержанно, спокойно, чуть устало и первый раз безо всякого фиглярства. — Вижу, вы действительно, готовы не только слушать, но и слышать. Что ж, побеседуем, детки… Но учтите сразу, разговор предстоит долгий, непростой. И расскажу я только то, что сочту нужным, то есть, сами понимаете, далеко не все. Не заслужили пока…

Ехидная улыбка скользнула по идеально очерченным губам — на миг возвращая прежнего возмутительно-дерзкого, наглого недоэльфа — и тут же погасла.