Мужчина не для меня

— Гейл! — позвала женщина неуверенно, опасаясь, что и здесь ее поджидает разочарование, что материнское сердце оказалось глупым и обмануло ее. — Гейл! — почти закричала мадам Джейн, слепо всматриваясь в глубину пещеры, оказавшейся намного больше, чем ей показалось на первый взгляд. — Сынок! — прошептала она и застыла, позволив глазам привыкнуть в темноте. Но еще раньше, чем это произошло, она услышала тихий полустон. Или это волны сыграли с ее воображением и слухом злую шутку? Но нет! Стон повторился снова, и женщина ринулась вперед, спотыкаясь о подводные камни, скрытые под толщей волн.

Одри никак не могла понять, что послужило причиной столь разительного изменения в отношении к ней мужа. Болтона словно подменили. И теперь, на смену равнодушию Энтони, к нему пришла крайняя заинтересованность в своей жене.

Начать с того, что муж повадился исполнять супружеский долг едва ли не каждый ночь подряд, что продолжалось уже неделю. Одри ничего не имела против, и ласки супруга принимала с радостью и ответным теплом, но внутри у нее рождался то ли протест, то ли удивление.

«Почему?» — вопрошала себя молодая женщина, когда после очередного акта любви тот, кто раньше едва обращал на нее внимание, теперь лежал рядом в супружеской постели и мирно сопел под прищуренным взглядом молодой леди Болтон.

«Но так ли важна причина, если все хорошо?» — говорила с собой Одри и каждый день приказывала себе обязательно задать этот вопрос Болтону, но когда приближался подходящий момент, она в последнюю секунду ретировалась.

«Трусиха!» — говорила отражению женщина и вздыхала, не зная, что ей делать дальше, и при этом понимая, что просто сама не хочет знать причину, толкнувшую Энтони сменить равнодушие на милость.

Еще один вопрос беспокоил ее, теперь уже как дочь. Насколько Одри знала из письма, доставленного из особняка Второго Министра, сэра Эдгара Нортона, ее отец в данный момент гостил у него, что также было необычайно интересно. Одри попыталась встретиться с ним там, приехала и доложила о себе, но в первый раз сэра Джона не оказалось на месте, а второй визит окончился провалом, поскольку слуга передал девушке, что ее отец вернулся назад в свое имение, и это тоже насторожило леди Болтон, поскольку она знала и была уверена в том, что отец никогда бы не уехал, не попрощавшись.

И последняя, самая ошеломительная и печальная новость для леди, была новость о том, что ее сестра, леди Мейгрид Грэхем, вернулась, и в данный момент пребывала во Дворце у своего крестного, короля Виктора, и, по словам Болтона, узнавшего последние новости от своего отца, была больна и уже несколько дней не вставала с постели из-за сильнейшей лихорадки, вызванной переутомлением.

И главное, ни единого слова, где она пропадала все эти дни, с кем жила и что делала.

Энтони сказал, что леди Мейгрид нашел и вернул назад во Дворец сам лорд Нортон. Подробности были неизвестны.

Одри поостереглась расспрашивать мужа, хотя ей было очень любопытно узнать о сестре, но молодая женщина опасалась своими расспросами нарушить тот хрупкий мир в семье, что установился в эти последние несколько дней. А сам Энтони молчал и лишь улыбался чему-то тайному, что мог знать, казалось, только он один.

— У меня для вас хорошие новости, Байе! — принц Алистер сегодня был на пленере в саду и писал фонтан, на краю которого восседала дева с длинными распущенными волосами. Виконт, стоявший за спиной своего племянника, жадно рассматривал округлые, плавные изгибы молодого тела, но не делал даже шага в направлении служанки, которую почтили честью быть в жаркий летний день моделью для самого принца.

— Что за новости? — спросил он.

Алистер, находившийся в этот день в самом прекрасном расположении духа, бросил небрежно своей модели, что она может немного отдохнуть, а сам посмотрел на дядю.

— Она нашлась! — произнес он с улыбкой.

— Значит, я был прав? — Байе даже не стал уточнять, кто это — ОНА, поскольку понимал и без лишних вопросов, о ком идет речь.

Леди Грэхем, непризнанная принцесса Мейгрид, дочь короля Виктора, о которой он мечтал по ночам, представляя, как она лежит рядом с ним на алых шелковых простынях и он, Байе, терзает ее грудь и тело именно так, как любит это делать. С женщинами не стоит церемониться, он это знает давно. Они все плачут и жалуются, но сами только делают вид, что не любят боль. После они привыкают. Все до одной. И леди Мейгрид не станет исключением.

— Значит, скоро свадьба? — уточнил виконт.

— Не так скоро! — улыбка принца померкла. — Боюсь, что наша дорогая принцесса еще не коронована отцом, да и, как было сказано в послании от министра Нортона, леди Мей сейчас приболела после своего неудачного побега.

— Я надеюсь, она все еще девственница! — протянул хмуро виконт.

— Мы все проверим, дядюшка! — Алистер снова потянулся к краскам. Подправил тени от деревьев на холсте и задумчиво потер подбородок.