Мужчина не для меня

Маргот снова открыла, было, рот в протесте, но я посмотрела на нее и покачала головой, всем своим видом показывая, что все равно сегодня будет по-моему, и точка. К моему удивлению, нянюшка как-то сразу поникла и сдалась.

— Как скажете, принцесса! — произнесла она обидчиво.

Я встала, позволив девушкам надеть на меня нижние юбки, а затем, сверху, водрузить тяжелое платье. Пока горничные расправляли оборки на моей груди, я смотрела в зеркало, думая над тем, что стоит надеть изумрудную капельку, кажется, именно такую я видела среди ювелирных подарков короля. Она будет очень кстати смотреться на моей шее в тон к туалету.

— Присядьте, Ваше Высочество! — попросила одна из девушек, вооружившись гребнем и шпильками. — Я сделаю вам достойную принцессы прическу.

— Хорошо! — опустилась на мягкий табурет и бросила взгляд на свое отражение в зеркале.

В ответ на меня взглянула бледная девушка с необычайно яркими губами, будто тронутыми помадой или лихорадкой. Горничная занялась моими волосами, а я велела Маргот подать мне шкатулку с драгоценностями, и нянюшка полезла в многочисленные коробки, которые еще стояли неразобранные в гостиной покоев. Когда она вернулась, мои волосы уже были тщательно уложены, и оставалось только добавить изумрудную капельку для довершения легкого образа непокорной дочери и невесты.

— Вы прекрасны, Ваше Высочество! — защебетали горничные, оказавшись точно такими же, как и те, что работали во Дворце Виктора. Напрасная лесть, хотя... Бросив взгляд в зеркало, я поняла, что нравлюсь себе, а значит, понравлюсь и принцу, и его отцу. Ведь король Фредерик первым делом мужчина, а уже потом король и отец семейства, хотя вряд ли мне это поможет избежать свадьбы с его сынком.

— Я готова! — сказала сама себе и подозвала Маргот. — Будешь сопровождать меня как обычно! — попросила ее, и нянюшка кивнула с готовностью. Под ее защитой я чувствовала себя более спокойно, хотя подобное чувство было эфемерным и скорее приносило отдаленное успокоение.

— Я бы рада, Ваше Высочество! — сказала нянюшка. — Но вот незадача! Я ведь, как и вы, впервые в этом месте и совсем не знаю, где именно находится обеденный зал!

И она сконфуженно улыбнулась.

— Я покажу! — нашлась одна из горничных.

— Вот и замечательно! Тогда поспешим, я не хочу опаздывать! — сказала я и шагнула к выходу.

На поздний обед мы очень торопились, а потому я не успевала осмотреться и едва глядела под ноги, следуя за проворной горничной. Но времени медлить не было. Мы явно опаздывали, а потому расторопная служанка провела нас каким-то коротким путем, явно не рассчитанным для любования Дворцом, поскольку в темных коридорах, где мы проходили, было мало чего примечательного, кроме светильников на стенах и полностью отсутствовала лепнина и статуи. Из этого я сделала вывод, что меня провели путем, по которому ходят слуги.

Горничная время от времени оглядывалась, и в ее глазах сверкало извинение, но я совсем не была против прогулки по крылу слуг, лишь бы это позволило мне не опоздать и не опозориться перед новыми родственниками.

К огромным распахнутым дверям мы пришли вовремя, почти секунда в секунду. Я увидела герольда и остановилась, чтобы перевести дыхание. Кивнула служанке и велела одними глазами Маргот ожидать моего возвращения. Нянюшка понятливо моргнула и отошла в сторону дожидаться моего прихода, я же ступила вперед и под голос герольда, вошла в зал и тут же в удивлении огляделась.

Обеденный зал был прямоугольной формы с длинным вместительным столом посередине. Гости уже сидели на своих местах и смотрели на меня с разными выражениями лиц. Я увидела Грэхема в компании дочери и зятя, чуть дальше расселся Нортон, на меня он посмотрел со смесью неприязни и удовлетворения, впрочем, как и сестрица. Одри, хоть и старательно прятала под радушной улыбкой какую-то непонятную обиду, но все же на долю секунды позволила ей проскользнуть во взгляде, и мне хватило этого мгновения, чтобы понять — мы никогда не станем близки так, как бывают близки настоящие сестры. Слишком многое всегда стояло между нами. Сперва любовь Грэхема, ведь он всегда уделял мне больше внимания, ведь я была младшей, затем любовь Энтони, хотя, кажется, даже заполучив Болтона, Одри не успокоилась. Впрочем, это была не моя беда. Энтони давно был мной забыт, и я благодарила судьбу, что когда-то пусть и Виктор, но вмешался в нашу помолвку, разорвав ее навсегда. А ведь только вспомню, сколько было пролито слез...

«Как я была глупа!» — подумала я, и в тот же самый миг гости поднялись со своих мест следом за тем, кто сидел во главе стола.

«Фредерик!» — догадалась я и во все глаза уставилась на короля. Мой отец находился рядом с ним, расположившись по правую руку. Слева восседала королева Мария, а чуть дальше, уступив временно свое место чужому королю, и принц Алистер, возле которого... мое сердце застыло... находился лже-Льюис.

«Успокойся! — сказала я себе. — Это не он. Совсем не он!».