Мужчина несбывшейся мечты

— Это правда? — серьезно уточнил Сергей. — Тогда и я скажу. Мария, дело не в дате, не в ритуале, не в этикете. Я воспользовался всем этим только потому, что очень хотел тебя видеть. Постоянно хотел. Я не жалею тебя. Я не влюблен. Я пленен и потрясен. И думаю сейчас только о своем спасении. Я завидую этим тапкам, которые ты сбросила под столом. Они касались твоих ног. Вот я все и сказал. Очень боюсь твоей реакции. Я ухожу.

Они встали. Мария смотрела на него прямо, без смущения и удивления.

— Какой ты… — произнесла она. — Необычный. И до ужаса синеглазый. И пришел в такой день. Ты даже не представляешь, что сегодня у меня за день. Вчера точно узнала. У меня будет ребенок. Антон не бросил меня совсем.

— Значит, нас сегодня трое, — задумчиво произнес Сергей. — Вы отдыхайте. Я вернусь завтра. Принесу все, что придумаю, тебе и этому типу. Ему нужно много сил, чтобы достойно заявить о себе.

— Ты уверен, что это он?

— Конечно. На сто процентов. Можешь даже не тратить время на проверки. У меня универсальная чуйка.

Встреча

ПОЛТОРА ГОДА СПУСТЯ

Андрей Петрович Серебров в сером нарядном костюме и белой рубашке распахнул ворота, пропустил машину, вернулся к своей террасе и встал, строго вытянув руки по швам. Он встречал главных гостей.

Впереди шла Мария — в летнем синем платье, облегающем ее уже опять стройную фигуру. За ней — Сергей Кольцов в джинсах и белой майке. На его плечах сидел, болтая ножками, веселый малыш восьми месяцев от роду с золотыми кудрями и карими глазищами.

Андрей Петрович обнял Марию, пожал руку Сергею, а потом посмотрел, долго и внимательно, на лицо малыша, который уже спустился Сергею в руки.

— Невероятно, — наконец произнес он. — Такие же кудри, такой же лобик, такие же глаза. Это он. Мой Антон.

И он благоговейно пожал ребенку ручку, а поцеловать решился только маленький башмачок.

Стол был накрыт в большой столовой, которой не пользовались много лет. Андрей Петрович категорически велел Марии не тащить с собой еду. Он заказал обед в хорошем ресторане. Пригласил даже двух официантов, чтобы разложили и подавали блюда. Часть стола была выделена для детского меню. Мария посмотрела на этот пир и рассмеялась: «Хватило бы на две ясельные группы».

Когда Сергей разлил им шампанское, Андрей Петрович встал с бокалом.

— Не хотел сегодня ни тостов, ни слов о том, чего все равно не расскажешь. Я просто поблагодарю тебя, Мария, за то, что ты не побоялась дать сыну имя Антон. Есть много предрассудков. А я верю в возвращение. «Нет крика боли, без эха радости в конце». Это не я сказал. Это Рамон де Кампоамор. Время сделало круг. Ко мне вернулся мой сын, мой внук и наследник моей жизни. А теперь я вас попрошу съесть все, что для вас приготовили. Иначе я вас не пойму.

Обед длился долго, с перерывами на прогулки, игры с малышом. Когда Мария унесла сына в ванную, Андрей Петрович спросил у Сергея, как будто между прочим:

— Ничего, если уточню, не поменялся ли твой статус?

— Докладываю, — с готовностью ответил Сергей. — Мой статус — телохранитель. То есть я вознесен на вершину карьеры. Храню безопасность двух драгоценных тел.

— Будем считать, что это ответ, — улыбнулся Андрей Петрович.

Вечером он привел Марию с внуком в детскую, которую ремонтировал и отделывал не меньше полугода. Стоял и смотрел, как она укладывает ребенка в нарядную кроватку, как тот прижимает к себе выбранного медведя. Подошел и робко попросил:

— Можно мне с ним побыть, пока он не уснул?

— Конечно, — обрадовалась Мария. — А я пойду в сад, подышу. Тони мне все руки оборвал. Активный, мягко говоря, мальчик. Мне кажется, до слова хулиган нам осталось пару месяцев.

Она поцеловала ребенка так страстно и порывисто, как будто прощалась на год. Поднялась, в глазах блестели слезы.

Когда она вышла, Андрей Петрович придвинул кресло к кроватке. Наверное, то был самый полноценный и насыщенный в его жизни час. Такой дается только тем, кто все терял, вылетал из жизни и вновь вернулся. И он точно мог сказать, что ему давно ни с кем не было так легко говорить, как с этим ребенком, который отвечал ему ясным взглядом, улыбкой и ямочками на щеках.

Только когда длинные ресницы опустились на румяные щечки, Андрей Петрович включил мягкий ночник, погасил лампу и подошел к окну, которое выходило в сад. Там, в серебристом свете бледной луны, стояли двое. Красивые и нереальные, как в поэтическом клипе о любви. Мужчина обнимал женщину — самую желанную награду, добычу, ожившую мечту. А она отдавала ему себя. Она нашла в его руках все, чего ей сейчас не хватало.

«Телохранитель, как же», — горько подумал Андрей Петрович.