Мужчина с собачкой

– Да, именно так, – согласилась она. – Спешить нам было некуда. Я позволила нашим отношениям развиваться постепенно, с комфортной для Казика скоростью. Возможно… к зимним праздникам мы бы рассказали обо всем Кларе… И тогда провели бы эти дни вместе, как настоящая семья…

На последних словах голос рейяны Мнишек дрогнул, и она поскорее схватила платочек. Глеб молчал, позволяя ей пережить бурю эмоций, прежде чем продолжить беседу. Ему и самому не нравилось расспрашивать женщину, только что потерявшую своего возлюбленного, но узнать подробности все равно следовало. И лучше сразу, чтобы не терять время.

– Вы замечали за Казимиром Новаком что-нибудь странное в последнее время? – спросил Глеб. – Он упоминал кого-нибудь? Рассказывал о проблемах? Вел себя как-то необычно?

– Нет, нет, – помотала головой Ирена. – Ничего такого. Он вел себя совершенно обычно. Разве что ударился в ностальгию… Вспоминал молодость пару раз.

– Он рассказывал вам о себе?

– Да, кое-что, – чуть замялась женщина. – Но ничего особенного. Просто некоторые моменты из юности. Оказалось, что мы могли пересечься в Откопанах много лет назад…

Ковальский отметил про себя, что сейчас рейяна Мнишек не столь словоохотлива, как несколько минут назад. Женщина напряглась, явно подбирая слова.

Очень интересно.

– Хорошо, – не стал допытываться следователь. – Значит, он ушел утром. Как и всегда. И вы не заметили ничего странного или необычного? И ничего не слышали?

– Ничего, – подтвердила рейяна Мнишек. – До того, как прибежал почтальон, я и не подозревала, что что-то происходит.

Глеб беззвучно хмыкнул.

– А собака? Вы слышали лай собаки? – продолжил допытываться он.

– Собака? – удивилась женщина. – А при чем здесь собака?

– Рейян Войц, живущий напротив, слышал лай, – пояснил Ковальский.

– Да? Ну… возможно. Знаете, здесь у нас немало собак. Я уже и не замечаю. А это важно?

– Нет, вовсе нет, – быстро покачал головой Глеб. – Выходит, вы ничего не видели и не слышали?

– Нет.

– А за последние дни или недели? – уточнил следователь. – Вы видели где-нибудь поблизости кого-то странного? Или, возможно, кто-то из местных вел себя подозрительно?

Ирена Мнишек помолчала, глядя на Глеба, а потом чуть нервно хохотнула.

– Знаете, рейян Ковальский, все зависит от того, что понимать под странностями, – пояснила она свою реакцию. – Мы ведь в Старом городе. Здесь живут или те, чьи семьи давно тут обосновались, или приезжие, пожелавшие тихой жизни и при этом не имеющие больших средств на покупку дома или земли на Высоком Бреге, в Замо́стице или Зелени́це. Здесь довольно много очень необычных людей. Тот же упомянутый вами рейян Войц. Тут… весьма эксцентричная публика. Чтобы перечислить все странности… ох… потребуется очень много времени!

Глеб кивнул, принимая объяснения рейяны Мнишек. Он и сам много слышал про некоторых обитателей островной части города.

– Что ж… – немного помолчав, решил Ковальский. – Больше у меня пока нет вопросов. Если вы что-то вспомните, то обязательно сообщите. Будет достаточно звонка в жандармерию или напрямую к нам, в управление, и кто-нибудь прибудет, чтобы вас выслушать.

Ирена Мнишек вздохнула и быстро закивала. Посидев еще пару секунд, Глеб встал, прихватил туфлю и блокнот и, провожаемый хозяйкой, вернулся в гостиную.

Почтальон, рейян Марек, уже окончательно пришел в себя и теперь с горечью вздыхал, глядя в одну точку.

– Как он? – спросил Глеб у виталиста.

– Лучше, – сухо ответил медик. – Сильнейшее потрясение. Да и возраст.

– Рейян Марек? – позвал Ковальский, присаживаясь в кресло. – Я могу задать вам несколько вопросов?

Почтальон перевел взгляд на следователя и коротко кивнул.

– Он сейчас под действием успокаивающих чар, – объяснил поведение мужчины виталист, – но в полном сознании. Просто реакции немного заторможенны.

– Ладно, – кивнул Глеб и заговорил уже громче: – Рейян Марек, расскажите, пожалуйста, как все было.

* * *

Через несколько минут Глеб покинул дом рейяны Мнишек, так и не добившись каких-либо новых сведений о произошедшем. Почтальон чуть трясся, бледнел, вспоминая о теле, перескакивал с одного на другое, но весь его рассказ укладывался в пяток фраз. Марек разносил почту в свое обычное время. Новак всегда покупал подписку на три еженедельных экземпляра местной газеты «Броцлавский вестник» для себя и в аптеку. Почтальон собирался оставить газеты в ящике у двери. Еще издали мужчина заметил свечение и, позабыв о своих обязанностях, направился прямо к аптеке. С порога он увидел разгром, вошел и обнаружил Новака, тело которого не просматривалось через стекло. Марек сразу понял, что аптекарь мертв, так что не стал его трогать, а побежал прочь, придя в себя лишь у двери в соседний дом.

Прикусив изнутри щеку, Глеб вернулся в дом Новаков. Жандармы здесь уже не суетились. Осталось лишь несколько человек, охранявших дом. Несколько прохожих, до этого пылавших интересом к произошедшему, разошлись, и улочка стала почти прежней. Безмятежность нарушали только щиты и постепенно исчезающее свечение. Да в конце улицы мелькала черная форма жандармерии.