Мужчина с собачкой

– И что? – удивленно спросил рейян, выкладывая на стол продукты. Ему пришлось подвинуть в сторону здоровенную бутыль с зеленой жидкостью. У меня в носу защекотало от резкого запаха с примесью трав.

«К такому нельзя подготовиться», – невольно пятясь обратно к порогу, подумала я.

В одном из своих романов Зузанна Пштиль талантливо выписала героическую и прекрасную Аланцию Дарроу – красавицу, умницу и, само собой, спортсменку. Именно такими были пять или шесть последних героинь писательницы. Представ на первых страницах трепетными рейночками без жизненного опыта, девушки вскоре открывали в себе по десятку невероятных талантов, поражая воображение как мужественных героев, так и читателей. Аланция однажды даже ощутила в себе потребность освоить все тайны какой-то диковинной боевой техники и отправилась в один из злачных районов портового Рейга – крупного города на севере королевства. Но вместо того чтобы встретить кого-нибудь с востока континента, девушка столкнулась с местной бандой и едва не попала в передрягу. Убегая от преследователей, Аланция случайно столкнулась с неизвестным типом, а тот, оказавшийся сильным магом, желая наказать девушку за невнимательность, бросил ей вслед заклинание. Лишь дома рейночка обнаружила, что постепенно теряет зрение. Перепугалась, начала истерить. Ни семейный доктор, ни врач из ближайшего маггоспиталя ей помочь не смогли. Но вскоре Аланция обнаружила в себе способность ориентироваться в пространстве и без зрения. За несколько недель она так освоилась, что перестала переживать из-за своего увечья. Писательница живо и подробно описала то, как легко рейна Дарроу улавливала и распознавала мельчайшие крупицы ароматов, поражая окружающих. В какой-то момент именно благодаря способностям Аланции местные жандармы раскрыли дело о похищении породистого скакуна у знаменитого заводчика, и девушка стала внештатной помощницей шефа жандармов.

Этот роман я перечитала три или четыре раза, даже зачитала некоторые моменты вслух отцу, восторженно отмечая, какую невероятную работу проделала Зузанна Пштиль. Тогда мне казалось, что писательница изучила труды светил медицины, истории людей, а уже потом села за написание книги. Сейчас же мне хотелось только скептически фыркнуть в лицо себе прежней, вспоминая те восторги.

В зверином облике мое обоняние, и прежде довольно хорошее, многократно усилилось, но при всем желании я бы не смогла проделать что-то из того, чем прославилась Аланция Дарроу. Мой нос ловил сотни всевозможных запахов, но я едва могла назвать десятую часть, в то время как остальные оставались для меня лишь какофонией.

Самой себе сейчас я напоминала ребенка. Щенка, который делает свои первые и неуверенные шаги в новый мир. Он чувствует многое, но пока и сам не понимает, что именно. Ароматы щекочут нос, но названий этим ароматам нет. Ко всему прочему многие запахи в нынешнем облике еще и воспринимаются иначе.

Что в огромной бутылке? Аромат резкий, чуть ментоловый. От него хочется рычать и пятиться. Алкоголь?

Что было спрятано в свернутом ковре? От того аромата чесалось в носу и хотелось беспрерывно чихать.

Чем пахнет обувь мужчин? Что это за смесь запахов? Земля? Трава? Еще что-то… очень знакомое. Так пахнет мой дом?

Почему карман брюк рейяна Ковальского пахнет чем-то… родным и близким? Что там лежит? Это что-то… мое?

«И как ты собралась Кшиштофа искать, дурочка? – спросила я себя с грустью. – Ты его не нюхала и не сможешь разыскать по запаху. А если вернуться в аптеку, то ты даже не поймешь, какой из запахов там принадлежит этому подонку. Прямо сейчас у тебя есть когти и зубы, но ты совершенно бесполезна. Слаба и бесполезна, как новорожденный щенок!»

– Ну как? – выдернул меня из размышлений следователь, сунув под нос получившееся творение – разрезанный вдоль багет с толстыми кусками сыра и мяса.

– Ты еще на тарелочку все положи, – хмыкнул Давидовский, наблюдая за нами через порог. – Бутерброд он сделал. Все же ты, Ковальский, гурман. Даже собаку покормить не можешь, как все.

Глеб Ковальский взглянул на коллегу и с усмешкой ответил:

– Спасибо за подсказку.

– Чего? – удивился управленец и закашлялся, когда его начальник на самом деле взял тарелку и, водрузив на нее бутерброд, поставил передо мной. – Ты совсем…

Следователь лишь плечами пожал и отвернулся, чтобы набрать в глубокую миску немного воды из-под крана. Я же сосредоточилась на предложенном угощении. Живот крутило от голода, но я мялась на месте, пытаясь разобраться, как мне есть в нынешнем образе. За тарелку и бутерброд я была искренне благодарна стоявшему рядом мужчине, с пола я бы даже в обмороке вряд ли стала подбирать, а уж объедки… Встряхнувшись, я наклонилась над тарелкой и сосредоточенно потянулась к еде.

– Надо же, – хмыкнул Давидовский, – как аккуратно ест. Как думаешь, откуда эта псина взялась?

– Ясно же, что не из подворотни, – ответил Ковальский, ставя возле меня миску с водой и отходя к двери. – Ухоженное и здоровое животное.