Мужчина в пробирке

– Слушай, – сказал Мокрушин, – ты должен хоть пополам разорваться, но добыть мои деньги. Это, прежде всего, в твоих интересах. Иначе ты навсегда останешься такой вот полубабой. Должен! Обязан! Понял?!

– Почему ты говоришь со мной в мужском роде?! – взвизгнул Жданков.

Ну, это стало уже последней каплей! Больше терпеть не было сил!

Мокрушин пошел к своему дивану и достал из-под подушки одну штучку. Наверное, эти алые трусики забыла хозяйка квартиры. Они валялись за диваном, и Мокрушин очень обрадовался, когда их нашел. Иногда он на них дрочил, когда затянувшееся воздержание совсем уж его доставало.

Он швырнул трусики в лицо Жданкову:

– В женском роде к тебе надо обращаться? Барышня?! Тетенька?! Мадам?! Придурок! Ты – мужчина! Ты же мужчина! А если ты баба – тогда надень бабьи трусы!

Плюнув на пол, он вышел в коридор и с силой захлопнул за собой дверь – аж косяк задрожал. Услышал, что Жданков издал протяжный стон…

И вдруг из-под двери сильно потянуло холодом.

Что он, балкон открыл, что ли, этот сумасшедший?

Почуяв неладное, Мокрушин заглянул в комнату… как раз в тот момент, когда Жданков перевалился через перила балкона.

Он не стал смотреть. Девятый этаж все-таки…

Надо было срочно смываться. Если кто-то его увидит – все, кранты! Еще решат, что это он сбросил Жданкова с балкона. Вспомнят его судимость… не выберешься тогда!

Бежать. И как можно скорее! Только сначала уничтожить все следы своего пребывания в этой квартире…

* * *

Артем на бегу выхватил ключи, приложил магнитный кругляшок к домофону, вбежал в подъезд. На первом этаже кто-то из соседей возился у почтовых ящиков. Он, не глядя, буркнул: «Здрасьте!» – и взлетел на третий этаж. Отпер дверь. Вики не должно быть дома, она в это время обычно уходит по своим статистическим делам.

Артем развязал жгут, заботливо сунул его в карман куртки, скинул башмаки, сунул их под низенькую табуреточку, на которую садилась Вика, обуваясь, схватил кроссовку, стоявшую в углу, и начал надевать, как вдруг осознал, что держит в руках вовсе не свою кроссовку, а совсем другой башмак.

Он почему-то не включил свет, пошел в кухню, чтобы его рассмотреть.

Хм. В самом деле! Мужской башмак: мокасин, отличная кожа, сразу видно дорогую вещь. А вот и второй…

Артем зачем-то взял и его тоже, заглянул внутрь одного, потом другого. Посмотрел на число сорок два, обозначавшее размер.

Поскольку он сам носил сорок четвертый, это явно были не его мокасины… тем паче что у него и мокасин-то отродясь не было!

Артем поставил туфли на место и недоумевающее посмотрел на них.

Откуда же они здесь взялись?

Что, кто-то пришел в дом, разулся на пороге и…

И что?

Но Вики же нет дома!

Ха, да она дома! Вот и пальто ее висит на вешалке… а рядом мужская куртка – черная замшевая, – тоже дорогая, как и мокасины. Куртка порвана на плече и зашита, но как-то небрежно.

Да фиг с ней, с курткой. Вика дома? Но почему же она не вышла к нему?

Артем шагнул к двери в комнату и только сейчас заметил, что дверь-то закрыта.

Почему?

Потянулся к ручке – и замер, услышав ритмичный скрип дивана.

У них было такое скрипучее ложе… это был хозяйский диван, и поначалу, когда они поселились в этой квартире, обставленной чужой мебелью, они ужасно смеялись над этим скрипом, потому что представляли всевозможные способы, которыми этот диван расшатали до такого состояния, и сами в таких способах изощрялись вовсю. Потом диван скрипеть перестал, потому что они начали спать отдельно. А теперь…

Да нет, не может быть! Не может…

И тут Вика застонала. Артем помнил эти ее стоны, хотя уже давно их не слышал…

Схватился за голову…

Что делать?!

– Я их убью… – шевельнул он губами, но сам себя не расслышал – в кармане его джинсов вдруг ожил мобильник, поставленный на вибратор.

Артем очнулся.

Постоял еще мгновение, переводя дыхание, повернулся и побрел в подъезд. Уже перешагнул через порог, когда сообразил, что идет в одних носках. Наклонился, поднял кроссовки и, держа их под мышкой, осторожно, почти бесшумно запер дверь.

На площадке обулся – и помчался вниз по лестнице. Выскочив на крыльцо, увидел встревоженную Галю:

– Артем Сергеевич! Ну что вы так долго?! Говорили, три минуты, а сами чуть не десять пробыли! Я уже вам звонила! Там же порезанные!

Артем кивнул – помню, мол.

Он и правда помнил о вызове, именно поэтому не распахнул дверь и не ворвался в комнату, где скрипела кровать – и где была Вика…

С кем?

Да какое это имеет значение?! Главное – что не с ним!

– А вы жгут забрали? – хозяйственно спросила Галя.

Артем еще раз кивнул – говорить не мог.

Примерно за два месяца до описываемых событий

Володька тупо моргал, уставившись в черное отверстие дула, а оно смотрело ему прямо в глаза.

– Скоти-ина… – вдруг простонала «тетка», уставившись на его руку, сжимавшую пробирку. – Ты открыл… Ты их открыл?! Разбил?! Вылил?!

В ее голосе и в глазах была такая ярость, что Володька реально струхнул. Он себя никогда храбрецом не считал, если честно, а из пистолета в него целились вообще впервые в жизни. А главное, палец страшной гостьи отчетливо заплясал на спусковом крючке.