Мужчина в пробирке

– Ну хоть девчонка у тебя есть? – допытывалась она.

Володька качнул головой.

– Ты голубой? Волосы-то какие отрастил, хоть косы заплетай.

– Сами вы голубые! – обиделся он, тщательно обтирая тряпкой очередную наполненную водой бутылку.

– Мы не голубые и не розовые, – хохотнула незнакомка. – Мы вполне адекватные, хотя и не без своих особенностей. А кто без особенностей? Да и скучно без них. Но если ты не голубой, почему у тебя девчонки нет? Или ты по взрослым дамам специализируешься?

– Ни по кому я не специализируюсь! – буркнул Володька. – А девчонки нет, потому что не нравится мне никто. Была одна в нашей лаборатории, но, пока я в Одессу ездил, она себе нашла какого-то мэна из «Скорой помощи» и свалила от нас.

– Хм… – проговорила «тетка» задумчиво. – В лаборатории, говоришь, трудишься… В какой?

– Ну в какой, в нормальной химической лаборатории.

– В нормальной химической… и мэн из «Скорой помощи»… интересно… Может, все не так плохо, а?

– Что? – не понял Володька.

– Не мешай, Чико, – отмахнулась она. – Это мысли вслух. А может, это судьба? По принципу: все, что ни делается, – к лучшему?

– Какой я вам Чико? – уныло вздохнул Володька. – Конечно, у вас пистолет, можно всяко оскорблять…

– А кто же ты? Самый настоящий «чико». Это никакое не оскорбление. Чико по-испански – мальчик. Чика – девочка. А ты – Чико… Фамилия твоя – Мальчиков. Даже в этой фамилии слово «чико» есть! Да и сам ты мальчишка.

Он взглянул на нее через плечо.

Она сняла плащ и сидела в синей маечке и короткой юбке, облокотясь о стол, переплетя ноги… Ноги Володька мигом отметил и поставил им «пять» с двумя плюсами – по плюсу для каждой ноги. И глаза ее зеленые смеялись.

Володька уставился на очередную бутылку, но все видел эти глаза и ноги…

– Слушайте, а как же вы не заметили, что я ваш чемодан взял? – спросил он нерешительно. – Еще в аэроэкспрессе могли обратить внимание…

– И не говори, – вздохнула она. – Глупо до крайности. Но у меня же были телефонные переговоры, очень важные! Я как начала беседу на платформе, так только на Ярославском и закончила. Ничего не замечала! Такие дела… У нас в газете главного внезапно сняли, и как раз вчера решалось, кого на его место поставить. Есть один придурок, который без мыла лез на эту должность, и мы собирали массы, чтобы этого ни в коем случае не произошло, понимаешь?

– А, этот ваш Петр Петрович, да? – робко спросил Володька.

– Ух ты, какой ушастый, Чико! – усмехнулась она. – Но это неплохо, что ты такой. Да, Петьки мы все здорово боялись, потому что Петька – потаскун, каких свет не видывал, и если ты с ним не спишь, то вообще не можешь ни на что рассчитывать – ни на задания интересные, ни на место под свой материал в номере, ни на должности. Типичное мачо-чмо. Но теперь… теперь я его уделаю!

Володька вновь оглянулся. Она с нежностью смотрела на уже закрытые бутылки.

У него аж в горле чесалось, так хотелось спросить – что в этих пробирках, и точно так же хотелось узнать, почему бумаги исписаны какими-то каракулями, но он помалкивал. Крылатая фраза «кто-то слишком много знал» так и порхала над ним, зловеще трепеща виртуальными крылышками.

– И не любопытный… – пробормотала она за его спиной, словно опять говорила сама с собой.

Володька закрыл последнюю бутылку и оглянулся.

Она рассматривала его с головы до ног – буквально по миллиметру: тщательно, скрупулезно, оценивающе.

Под этим взглядом у Володьки вдруг часто застучало сердце.

Он нагнулся и начал укладывать бутылки в чемодан, тщательно перекладывая их папками и газетами. Застегнул молнию, поставил чемодан, искательно заглянул в зеленые глаза.

Она смотрела на него неподвижным взором, трогала длинным указательным пальцем медную серьгу в ухе. На пальце было толстое кольцо, тоже медное, а ноготь был обломан.

«Упасть на колени, молить, чтобы не убивала, руки ей целовать… Это кольцо и этот ноготь…»

– Отлично, – кивнула незнакомка. – Теперь пошли в прихожую. Тащи туда сумку.

Володьку вновь затрясло от ужаса.

В прихожую? Она его там и застрелит?!

Володька побрел, еле передвигая ноги.

– Открой дверь, – скомандовала она.

– Какую? – испуганно оглянулся он.

– Входную, какую же еще, ты что, совсем одурел?

Входная дверь, впрочем, была не закрыта, а лишь слегка прикрыта.

– Выгляни на площадку, – приказала зеленоглазая. – Да не вздумай чесануть вниз – пуля тебя догонит!

Честно говоря, у Володьки и мысли о бегстве не возникло. Как-то, почему-то она не пришла ему в голову. Хотя, наверное, должна была…

Он покорно выглянул – да так и ахнул. На площадке возле двери стоял его чемодан! Она его привезла!

– Ой, – сказал Володька, оглянувшись.

– Что с тобой? – хихикнула она. – Глазам своим не веришь? Бери законное добро, тащи в кухню.

Володька радостно потащил. «Тетка» прикрыла дверь и пошла за ним.

– Ну, давай открывай, – велела она. – И выгружай все на стол, я жутко проголодалась от злости! Я тебе помогу.

Она сунула пистолет в карман плаща, повесила его на кухонную дверь и принялась выкладывать на стол Володькины покупки, деловито при этом распоряжаясь: