Мужчины свои и чужие

Когда он узнал, что она работает ассистентом ветеринара, они стали друзьями навек. Чарли занимался всеми видами скотоводства, от коров до лошадей. На данный момент у него имелось маленькое (по его словам) стадо коров и несколько лошадей. Андреа рассмеялась и пояснила, что под «малень­ким» ее муж понимает шесть тысяч голов скота.

– Мы в основном имеем дело с домашними животны­ми, – призналась Лиони, когда Чарли начал объяснять тонкости трансплантации эмбрионов. – Я сто лет корову не видела. Наши пациенты – собаки, кошки и хомяки, редко какая-нибудь ящерица. Да, один наш клиент разводит афри­канских серых. Это попугаи, – пояснила она. – Ими мы тоже занимаемся. Они очень милые и ласковые.

Даже напряженная Лидия расслабилась после нескольких бокалов вина и принялась болтать с Лиони о свадьбе. Лиони по доброте душевной пятнадцать минут выслушивала всячес­кие подробности насчет размещения гостей, трудностей с по­ставщиками еды и желания Флисс обязательно иметь свадеб­ное платье от Кевина Клайна.

Лиони почувствовала, что если еще раз скажет: «В самом деле?», то просто задохнется. Чтобы как-то разнообразить свои ответы, она спросила, действительно ли платье от зна­менитого кутюрье.

– И какое же оно? – спросила она, чтобы что-нибудь сказать.

У Лидии был такой шокированный вид, будто Лиони предложила ей трахнуться с кем-нибудь на заснеженной тер­расе.

– Что вы, дорогая! Разве можно говорить об этом в при­сутствии Рея?! Плохая примета! – прошептала она. – Хоти­те, я вам его покажу?

Не дав Лиони времени сказать, что она вполне пережи­вет, если не увидит свадебное платье невесты ее бывшего мужа заранее, Лидия громогласно заявила, что кофе будет подан в библиотеке.

Тут и библиотека есть? Лиони вздохнула. И это всего лишь загородный дом для отдыха! Один господь ведает, в каком дворце выросла Флисс. Неудивительно, что она та­кая тоненькая. Попробуй, побегай там из комнаты в комнату!

– Флисс, – прошептала Лидия, – я хочу показать Лиони твое платье.

– Прекрасная мысль! – воскликнула Флисс.

Вся женская половина компании дружно отправилась смотреть платье, а мужчины остались пить кофе. Мел и Эбби, которым за ужином разрешили выпить по бокалу вина, по дороге в спальню, где на манекене висело платье, непрерывно хихикали, держась за руки Флисс.

При виде платья все благоговейно замерли. Настоящий Клайн: тончайший шелк, скошенный лиф и изящно задра­пированное декольте. Да, в этом платье Флисс даст сто очков вперед любой манекенщице.

– Ух, ты! – задохнулась Мел. – Просто замечательное.

– Глаз не оторвать, – поддержала ее Эбби.

– Вам нравится, девочки? – с беспокойством спросила Флисс, как будто их мнение было для нее самым важным.

– Еще бы! – хором воскликнули сестры и обняли ее.

От этой трогательной картины Лиони почувствовала комок в горле. Флисс вытирала появившиеся на глазах слезы, а близнецы целовали ее и уверяли, что в этом платье она будет выглядеть потрясно.

Андреа понимающе улыбнулась Лиони.

– Наверное, не слишком весело смотреть, как твой быв­ший муж снова женится, – прошептала она, сочувственно сжав руку Лиони.

– Не в этом дело… – пробормотала Лиони, и это была правда. Ее убивала не перспектива нового брака Рея, а то, что Мел и Эбби влюблены в свою будущую мачеху.

– Великолепно, – гордо сказала Лидия, глядя на свою любимую дочь.

– Великолепно, – поддержала ее Лиони, улыбаясь с та­ким усилием, что, казалось, макияж начнет осыпаться кусками.

Все были так добры к ней, так старались это показать, и все же она чувствовала себя призраком на чужом пиру. Разве могут дети не предпочесть эту богатую и привилегированную семью скучной и скромной жизни в Уиклоу?

– Нет, вы только посмотрите! Разве не прелесть? – ска­зала девушка, сидящая рядом с Лиони на маленьком золо­ченном стуле в гостиной Беркели, которую на время свадьбы Рея и Флисс превратили в небольшую часовню, обильно ук­рашенную бледными орхидеями.

– Да, прелесть, – послушно согласилась Лиони. После получасового сидения на неудобном стуле ныло все тело. С тех пор как она с детьми появилась здесь, присут­ствующие то и дело бормотали, обращаясь к ней: «Разве не прелесть?» Да, прелесть, черт возьми! Орхидеи – прелесть, струнный квартет – прелесть, бокал розового шампанско­го – прелесть, сестра Флисс Мона, потрясающая девица, явно наплевавшая на оборочки, привычные для платья по­дружки невесты, тоже прелесть, хотя и несколько недоодета. Но Лиони вся эта прелесть уже надоела до чертиков.

– Мам, она идет! – выдохнула Мед, садясь рядом с ней. – И выглядит…

– Не говори мне, – сказала Лиони сквозь сжатые зу­бы, – я и так знаю: прелестно.