Мужчины своих женщин

Любимый пес князя, сидевший рядом, склонил голову набок и навострил рваное ухо. С давних пор воины клана использовали в бою огромных собак, пуская их впереди себя, чтобы смешать чужие порядки. Этот прием действовал безотказно: почти все собаки гибли в первые же минуты боя, но дело свое сделать успевали. Вот кто поистине заслуживал бы звания самурая!.. Глухой от старости, когда-то в юности поддетый на копье, но выживший (князь сам лечил его целебными мазями и отварами), покрытый множеством шрамов боевой пес издалека почуял запах предстоящей битвы — запах обильной крови, конского пота, дыма…

Пес жадно зевнул и посмотрел на своего повелителя снизу вверх. Они оба знали, что это их последняя битва.

Издалека послышался тяжелый, словно в начале землетрясения, гул быстро приближавшегося войска. Вскоре в валившей навстречу пылевой туче стали различимы зубастые конские морды и торчащие кверху древки копий и чужих знамен. Лиц еще не было видно.

Князь посмотрел на генерала и медленно наклонил голову. Генерал с улыбкой уронил руку, и в тот же миг в воздух взвились тысячи стрел. Преодолев ничейное расстояние, они ушли в пылевую тучу. Оттуда послышался короткий рев, словно какое-то гигантское животное было потревожено роем ос. В ответ из тучи тоже полетели стрелы, но не достигли цели.

Еще один залп, и еще… Сменяя друг друга, княжеские вышколенные лучники били слаженно, но туча и не думала останавливаться — она поглощала стрелы, казалось, без всякого вреда для себя, лишь взревывала с каждым разом все яростнее. И вот расстояние между двумя войсками стало критическим… медлить больше было нельзя.

Князь кивнул псарям. Свора, давно уже рвавшаяся в бой и вот наконец-то отпущенная с поводков, с ожесточенным лаем кинулась вперед. Вскоре огромные собаки исчезли в пыли.

Князь выхватил катану, дал шпоры коню и на мгновение оглянулся. Вслед за ним неслась его армия.

Хороший день сегодня, подумал князь, врезаясь в людскую гущу и на выдохе срубая первую голову.

Клыки наяды или чертова лапа

Повесть

В конце мая сирень цвела и пахла одуряюще-сладко. Безумием болотным пахла, помешательством. Отовсюду торчали распустившиеся свежие, конусовидные клыки, почти из каждого куста по дороге. Все норовили меня зацепить — такие пышные, цветистые!.. И белые, и почти темно-красные, и бледно-поганые. Город увяз в приторно-сладком аромате разложения.

Я не утерпел, вышел с пивом на набережную.

А гуляли там какие-то выпускники, молодятина одна. Бродили все пьяные, особенно девчонки в белых советских передничках и с бантами в косичках. Порочные маленькие ангелята! Я лавировал между ними с бутылкой, стараясь не расплескать. Шел поверху, и вокруг меня все были веселые и молодые, и там внизу тоже. Я взял у них немного энергии — из их-то бесконечного океана.

Через Волгу спешно валила огромная низкая туча, подсвеченная сбоку солнцем. Туча была теплая, как старый матрас, она несла в своем распухшем брюхе долгожданный ливень, и туче этой все радовались и махали ей бутылками.

Выпускники орали песни, ругались и целовались. Один вдруг от полноты чувств бросил пустую бутылку вниз, в своих друзей. Кому-то там стало плохо, а впрочем, кажется, ничего серьезного, обошлось. «Вы этого никогда не забудете, — думал я, — всегда будете вспоминать эту роскошную погоду, эту набережную и эту бутылку.»

Две девочки отстали от компании, и одна из них сказала другой с оттенком легкого презрения: «Вот если они из деревни, так сразу и видно, что они из деревни.

А если мы с тобой из поселка городского типа, так и видно, что мы из поселка городского типа.» Потом меня обогнали еще мальчик с некрасивой девочкой, они шли, держась за руки, и с воодушевлением распевали «Веселится и ликует весь народ, поезд мчится в чистом поле». А я все думал: «Вы этого никогда не забудете, и встретитесь лет через тридцать-сорок, и будете любить друг друга за эту песню». Я тоже так гулял здесь в свое время…

Но не только я следил за этими ребятками. Какие-то ребята, похоже, следили и за мной. Это обнаружилось не так давно. Я ни разу не видел «топтуна», лишь чувствовал его присутствие. И сейчас он был где-то рядом.

И вот я дошел до Стрелки, спустился отлить вниз, в редкие кусты на берегу Которосли. Пошел дождик, загромыхало. Я двинул к пивному павильону между фонтанами. И меня опять обогнала толпа выпускников. Когда я добрался, то был мокрый уже весь и веселый, хоть сейчас в драку. Взял еще пива, постоял внутри, слушая, как они орут и веселятся…

Молодцы! Давайте, ребята, давайте! Вгрызайтесь в жизнь! Не жалейте клыков! На то они вам и даны! Теперь ваша очередь! Жрите!..

Некоторые из них выскакивали под ливень, танцевали на асфальте среди разрывов водяных пуль — и влетали обратно, в смех и восторженные вопли. Ай, хорошо!

Дождь все не унимался. И я пошел в город, неторопливо и с удовольствием. Вот так надо, учитесь!