Мужик и море

Как раз в это время, в Венеции, шел карнавал. Коляна восхитило увиденное, потому, что кроме демонстрации по телевизору он ничего не видел. Блуждая по узким улочкам в поисках пива – Петрович хотел перебить чем–то вкус незрелой бражки, они наткнулись на старшего моториста Федора, тот стоял на небольшом мосту, предлагая проходящим, в карнавальных костюмах людям, купить у него одеколон «Тройной». Радостные люди, в недоумении, останавливались, и обходили его стороной. Наконец Петрович нашел пиво, и выпил несколько банок, купив по банке его сопровождающим. Потом они долго торговались на рынке, Паша, который был большим модником, слушал «Аквариум» и мечтал жить в Ленинграде, хотел купить желтые кеды, но 20000 лир – все что у него было, отдавать было жалко. Затем на рынке появились люди с теплохода, после обмена последними, короткими новостями, фурор произвело сообщение о найденном ими месте, где-то в пригороде Местре, где магазин остался на какое-то время без продавца, и они откуда успели вынести пару вещей, не заплатив. Напившись дешевого пива, ребята поехали туда на автобусе, и билеты, из экономии, решили не брать. Водитель, увидев это, заблокировал двери и вызвал полицию. Колян понял, что пока они будут ждать полицию, он совершит еще один акт вандализма, мочевой пузырь уже хотел взорваться. На его счастье, под ужасный вой сирен, карабинеры приехали через минуту, вытолкали их из автобуса, но разобравшись, что они иностранцы, отпустили. Колян отбежал в туалет, поэт не врал – надписи на русском языке, в общественном туалете, присутствовали. Вернувшись на рынок, Паша купил очки, на дужке которых мелко было написано PUNKY, а Колян, пусер с неизвестной надписью «I'm cheap but diligent», тот был странного розового цвета, но других, его размера, в тот день, почему-то не было. На обратном пути они зашли в подъезд какого-то дома и сняли со стены несколько плакатов с изображением музыкальных групп, Паша сказал, что такие можно продать по пять рублей. Замполит встретил их у трапа, и был в ужасе. На стихийной собрании, он предложил развести костер, на корме, и сжечь такие покупки, но делать ничего не стали, ограничились тем, что ребят заставили писать отчет, о том, как они беседовали с итальянскими докерами и те, жаловались им на свою несчастную капиталистическую жизнь.

VII

Пришла радиограмма, что теплоход идет на Кубу. Утром, в курилке, Петрович радостно сообщил, что бражка, сделанная из сока, положенного морякам, в тропиках, готова. Вечером в каюте Коляна собрались все, кто отдал свой сок на переработку. Колян с Пашей торжественно внесли большой молочный бидон. Доктор открыл крышку, из бидона крепко запахло дрожжами. По вкусу бражка напоминала уксус, но к третьему тосту организм адаптировался. После пятого тоста, собравшиеся, начали играть в карты, проигравший должен был ползать по каюте на четвереньках и говорить, что он луноход. Коляну уже было нехорошо, его подташнивало, прямо перед ним, проползал маленький моторист, монотонно повторяя:

– Я луноход-1,

в углу, ему вторил его товарищ:

– Я луноход -2.

К шестому тосту за столом стало тихо. Неразлучные мотористы уселись у двери. Один вдруг повернулся к своему товарищу, который был похож на него, как родной брат, и громко произнес:

– Я, Малиновский, мы польские дворяне, а ты Фещенко, быдло, – и, через секунду, мирно задремал на плече друга. Товарищ встал и привычно перебросил, себе через плечо, его небольшое тельце. Колян предложил:

– Давай, я помогу донести его до каюты.

– Не, я на палубу. Пойду его утоплю, – спокойно ответил маленький мужичок, нисколько не поменявшись в лице. Присутствующие, с трудом, уговорили его не делать этого. Кто-то обратился к доктору, который ради бесплатного алкоголя временно пренебрег здоровым образом жизни:

– А в шпагат ты можешь сесть?

Тот радостно кивнул, как будь-то ждал этот вопрос, вышел в центр каюты, и, скрестив руки на груди, стал разъезжаться ногами в разные стороны, именно в этот момент, теплоход стало сильно трясти, он попал в шторм. Внутри доктора что-то хрустнуло, и он поменялся в лице. Коляну стало совсем нехорошо, он с трудом дошел до кровати и рухнул на нее, мгновенно уснув. Шторм был довольно сильный, Коляна мутило, и он, проснувшись ночью, открыл иллюминатор, чтобы продышаться. Было слышно как гремит, плавно перекатываясь инструмент в рундуке, в каюте Петровича. Утром, не дождавшись его в курилке, Федор пришел за ним сам, и заревел:

– Ты утопить нас хочешь? – через открытый иллюминатор в каюту летела вода. Коляна разбудили, и он трудом пошел на работу, а Федор опять побежал жаловаться.