Мужики и бабы

- Ш-ш! - осаживая ладонями ропот, Бородин взял со стола шкалик с чернилами, оторвал клочок газеты, пожевал его, намочил комочек в чернилах и, положив себе на ладонь, выстрелил щелчком в Тараканиху. Чернильный шарик шлепнул ей прямо в губы. Тараканиха почмокала губами, потом рукой сняла шарик, размазывая чернила по лицу. Все грохнули разом и на скамьях, и за столом. Тараканиха воспрянула и, не понимая, в чем дело, тоже засмеялась за компанию. Это подстегнуло всеобщий смех. Даже Сенечка, поначалу укоризненно смотревший на свою застолицу, не выдержал, прыснул раза два, точно кот, прикрывая рот ладонью.

- Ну хватит, хватит, товарищи! - начал он урезонивать смеявшихся и вдруг перешел на серьезный тон: - Кулачество и его пособники стараются повсюду срывать собрания, принимающие контрольные цифры. Вы что, забыли, где находитесь? Или не понимаете, что наступил накал классовой борьбы?

- При чем тут классовая борьба? Какое кулачество? Это ж актив! говорил укоризненно Кречев, оправившись от смеха.

И все сразу притихли, виновато поглядывая друг на друга.

- Это не имеет значения, что актив, - строго отчеканил Сенечка, - формы классовой борьбы бывают разные: и явные выступления кулаков, и закулисные, путем использования подкулачников. Кстати, еще совсем недавно в вашем активе заседал некий кулак Федот Клюев.

- Он не кулак, - ответил угрюмо Кречев.

- По вашему мнению. А по решению партячейки Клюев занесен в списки кулаков, и райисполком утвердил этот список.

- Не понимаю, куда гнешь? - спросил Кречев. - Что ж, по-твоему, среди нас есть недовыявленные кулаки?

- Я ничего такого не говорил. Но устраивать комедию из серьезного мероприятия не к лицу, товарищи активисты.

- Дак ты же сам смеялся! - крикнул со скамьи Серган.

- Мало ли что, - важно вскинул голову Сенечка.

- Ах, тебе можно смеяться, а нам нет?

- Что ж, выходит, у Тараканихи классовое лицо, ежели над ней смеяться нельзя?

- А какая у нее задница?

- Товарищи, успокойтесь! Я же не в порядке осуждения сказал это, а в порядке профилактики. - Сенечка почуял, что перегнул палку с классовой борьбой, - и Кречев нахохлился, и активисты забузили. - Давайте перейдем, к делу. А вы, товарищ Караваева, идите в кубовую и вымойте лицо.

Тараканиха встала и, шурша длинной черной юбкой, пошла в пристрой, а Сенечка взял из Левкиной папки какую-то бумагу и стал махать ею:

- Значит, так, на Тихановский сельсовет спущена контрольная цифра на хлебные излишки по ржи. Надо сказать, что райзо явно занизило наши возможности; составляя хлебный баланс, оно указало всех излишков по Тихановскому району тысячу пудов ржи. Это позорно малая цифра! Тихановский исполком под председательством товарища Возвышаева поставил на этой цифре большой крест. И вывел новую для Тиханова - 5230 пудов. Вот эту цифру мы, товарищи, и должны сегодня принять к сведению и распределить ее по хозяйствам. Беднота от обложения конечно же освобождается. Значит, основная часть должна быть наложена на кулаков, остальное разнести по середнякам. Какие будут соображения?

- А чего тут соображать? Расписывайте!

- Правильна! Пускай те соображают, которым платить надо.

- Нам от этих соображениев ничего не прибавится. Что на нас, то и при нас.

- Так-то... Чистая пролетария.

Это бабы загалдели: Санька Рыжая, Настя Гредная, Васютка Чакушка; их так и звали на селе - красноносые сороки.

Кречев покосился на бабий угол и ворчливо изрек:

- Повторяю, базар ноне отменен, поскольку день урожая.

- Дай мне сказать слово! - потянулся Якуша к председателю.

Тот кивнул, и Якуша вскочил проворно, по-солдатски, руки по швам, голова стриженая, уши торчком, как самоварные ручки.

- Мы на партийном собрании подработали этот вопрос и предлагаем его на утверждению всего актива и группы бедноты. Значит, со всех кулаков, а их восемнадцать хозяйств, по установленному максимуму - взять по сто пудов; на середняцкие хозяйства наложить, исходя из количества едоков, - по два пуда на рыло, на едока то есть. Итого у нас выйдет в самый раз, поскольку едоков в Тиханове всего две тысячи сто восемьдесят, минус беднота и служащие районного масштаба.

- Дак ежели вы все уже решили, тогда зачем нас пригласили сюда? спросил Андрей Иванович.

- К вашему сведению, партячейка имеет право выражать собственное мнение, - снисходительно пояснил Зенин, подслеповато щурясь на Бородина. А ваше дело соглашаться с ним или отвергать его.

- Раньше на пленуме сельсовета и партийные, и беспартийные вместе вопросы и намечали, и обсуждали. А теперь вы там решили, а мы здесь либо голосуй за, либо отвергай... Чтобы видно было - кому шею мылить. Так, что ли? Хитро вы придумали, ничего не скажешь.

- Товарищ Бородин, вы что, ставите под сомнение авторитет партии? вскочил Сенечка.

- При чем тут партия? - поднялся и Бородин. - Ты в ней состоишь без году неделя и уж за всю партию хочешь распоряжаться. Людей уважать надо! Пригласили сюда чего делать? Работать? Вот и давайте вместе работать, считать - что почему. И нечего подсовывать нам готовые бумажки. Вы их писали, сами и подписывайтесь под ними, а нас не впутывайте.