Мужская лаборатория Джеймса Мэя. Книга о полезных вещах

Даже сейчас при просмотре записи чувствуется, с каким уважением и страхом, да просто с благоговейным ужасом португальские болельщики следили за тем, как самый известный футболист мира приближается к судьбоносной точке против ворот. И что тогда он делает с «золотым мячом»? Запускает его так высоко в небо, что едва не сбивает рекламный дирижабль фирмы Goodyear! В том месяце Бекхэм подстригся очень коротко, под скинхеда, чтобы выглядеть суровым и воинственным. Однако это лишь усугубило его унижение. Он выглядел, как здоровенный угрюмый карапуз, нечаянно уронивший мороженое. Такое выполнение пенальти настолько противоречило логике и ожиданиям зрителей, что даже португальские болельщики пришли в замешательство, восприняв это чуть ли не как практический розыгрыш в стиле «Битлов».

Грандиозная ошибка тут же породила соответствующую шутку — жестокую, но справедливую: «Вы даже представить себе не можете, что я нашел на днях у себя в саду… Мяч, пробитый Бекхэмом со штрафного! Ха-ха-ха!..» На следующий день эту шутку повторяли записные остряки по всей Англии, тем самым хотя бы немного поднимая самочувствие нации. И только потом пришло понимание, что мы вновь потерпели сокрушительное поражение. И в чем! В игре, которую сами же подарили миру!

Ради справедливости следует отметить, что при выполнении удара нога у Бекхэма скользнула по полю. Просмотрев запись еще раз, вы увидите, как сразу же после промаха игрок разворачивается и в отчаянии машет рукой в сторону того предательского места на газоне, куда он поставил опорную ногу. В зависимости от вашей точки зрения это либо реабилитирует его, либо усугубляет его ошибку, так как можно подумать, что он винит во всем поле.

Гарет Саутгейт

АНГЛИЯ — ГЕРМАНИЯ

ЕВРО-1996

В этой серии пенальти не было яркого промаха, но ставки были высоки, как, пожалуй, никогда ранее. Английская сборная после героического поражения в Италии в 1990 году и пропуска чемпионата мира 1994 года наконец-то вновь пробилась в полуфинал главного футбольного турнира. Не забывайте, что это была середина 1990-х, когда футбол у нас был на взлете и прямо способствовал подъему национального духа. Английская гордость во многом зависела от успехов сборной команды. Традиционный соперник — Германия и благословенное домашнее поле делали это событие еще более значительным. Брезжила возможность реванша.

Напряжение росло, стороны обменялись голами, но ни одна команда не сумела добиться победы. В дополнительное время ситуация не изменилась. И тогда, по жестокой иронии судьбы, пришел черед пенальти. Вся Англия, затаив дыхание, следила за драматической серией. Когда к точке подошел Стюарт Пирс, сердца зрителей чуть не выскочили из груди. Разумеется, игрок уже загладил свою вину в предыдущей игре с Испанией, когда, забив пенальти, ринулся к угловому флажку, приветствуя болельщиков громким криком. Но ведь это была Германия, и давнее поражение в Италии черной тенью нависло над стадионом. Пирс забил гол, на несколько быстротечных минут возродив у следящей за игрой нации надежду на дальнейшее восхождение Англии.

Но особого значения это пенальти не имело. После пяти штрафных с каждой стороны счет оставался равным. К точке широким шагом направился Гарет Саутгейт. Его удар был отражен, и с чувством отчаяния и безнадежности Англия выбыла из розыгрыша. На лица Дэвида Бэддиэла и Фрэнка Скиннера страшно было смотреть, только каменное сердце не чувствовало той боли, которую испытывал Саутгейт, медленно уходящий прочь с грузом всенародного разочарования на плечах.

История пенальти

Тот, кто помнит, сколько страданий принесли одиннадцатиметровые Англии, не удивится, когда узнает, что изобрел их вовсе не англичанин. Эта сомнительная честь принадлежит Уильяму Маккраму по прозвищу Мастер Уилли. Вратарь-любитель, выходец из деревни Милфорд в графстве Армаг, Северная Ирландия, выступил с такой идеей еще в далеком 1890 году.

Маккрам был неудачливым бизнесменом, еще более невезучим картежником, но страстным любителем футбола и играл вратарем в местной команде. И сама игра, и ее правила в те времена еще не устоялись, так что хватало силовой борьбы, стычек и грубых приемов. Многие матчи переходили во всеобщую свалку, а послематчевые обвинения в непредумышленном убийстве были обычным делом.

Скорее всего, позиция вратаря, в одиночестве стоящего в воротах, натолкнула Маккрама на блестящую идею. Отчего бы для сдерживания насилия на поле не ввести систему наказаний? И если так, то какое наказание может быть лучше свободно производимого удара по воротам допустившей грубость команды?