Мужская сила. Рассказы американских писателей

— Джейк, я буду завтра. Тогда и поговорим.

— Нет, сейчас.

Сигги нехотя обернулся:

— В чем дело?

— Ты привозишь несвежий товар. Кто твой оптовик?

— Джейк! Джейк, мы же это уже обсуждали. Я же забираю то, что возвращают.

— Не об этом речь.

— Ты терял из-за меня хоть грош?

— Сигги, кто твой оптовик? Где ты получаешь товар?

— У меня ведь дешевле, чем на сыроварне, так? Разве нет? Ну же, Джейк! Чего ты еще хочешь?

— Сигги, не прикидывайся дурачком. С кем ты разговариваешь? Дурачком не прикидывайся! Ты мне привозишь дешевый, дрянной сыр, на сыроварнях такой выбрасывают. Мне достается то, что возвращают в других магазинах. Я получаю уже лежалый сыр. Думаешь, покупательницам нравится сыр, который через пару дней никуда не годится? А как насчет тех покупателей, которые его не возвращают? Они думают, что я им нарочно его подсовываю, и перестают ко мне ходить. Мне не нужен шлак[39]. Привози свежий, или я найду другого поставщика.

— По такой цене я тебе свежего привозить не могу, Джейк. И ты это знаешь.

— По той же цене!

— Джейк… — пораженно произнес он.

— По той же цене. Не морочь мне голову, Сигги.

— Давай завтра поговорим. Что-нибудь придумаем. — Он снова направился к выходу.

— Сигги! — крикнул ему вдогонку Гриншпан. — Сигги! — Но тот уже вышел. Гриншпан стиснул кулаки. — Вот лоботряс! — сказал он.

— Этот парень вечно спешит, — сказала Шерли.

— Ну да, да… — сказал Гриншпан. И направился к холодильнику с сыром — проверить, что оставил ему Сигги.

— Мистер Гриншпан! — окликнула его Шерли. — У меня мелочи маловато.

— А шварц где? Пошли его в банк.

— Он еще не пришел. Может, мне самой сбегать?

Гриншпан пошарил рукой в ящике кассы.

— До его прихода хватит, — сказал он.

— Ну, — протянула она, — раз вы так считаете…

— У нас тут что, мелочь нарасхват? Что-то я не вижу, чтобы покупатели толпились в проходе.

— Я тебе говорил, Джейк, — сказал подошедший сзади Арнольд. — Дело дрянь. Торговли никакой. Люди есть перестали.

— Значит, так, — сказал Гриншпан, — дайте мне десять долларов. Я сам пойду. — Он обернулся к Арнольду. — Там товар в кладовке. Выстави его в зал, Арнольд.

— Это я, что ли, должен товар выставлять? — сказал Арнольд.

— Сам говоришь, дело дрянь. Ты работать хочешь или на улице болтаться? Выбирай.

— А шварцу ты за что деньги платишь?

— Его здесь нет, — сказал Гриншпан. — Как придет, я ему велю мяса порубить, вот вы и сквитаетесь.

Он взял деньги и вышел на улицу. Паршиво-то как, подумал он. Если никому не доверять, так и спятить недолго. У всех, кто держит магазины, проблемы одни и те же; он мрачно усмехнулся и прикинул в уме: ну ладно, какой-то процент можно списать на усушку-утруску. Это можно наверстать в процессе торговли. Но в его магазине это просто нелепость. Они же профессионалы. Настоящие мафиози. И это надо так переживать, из-за чего? — твердит ему жена. Теперь он вернулся и может за ними следить. Следить! Да ему и находиться-то там невыносимо. Эти сволочи решили, что им все с рук сойдет.

Он зашел в банк. Папоротники в горшках. Мраморные столы, за которыми вкладчики заполняют квитанции. Календари, где всегда аккуратно выставлена сегодняшняя дата. Охранник с кобурой на бедре и с белой гвоздикой в петлице. В глубине, за прочной металлической решеткой, поблескивает открытой дверцей огромный, с толстенными стенками сейф. Кассиры — каждый в своей клетке, маленькие, тихие, передвигаются неслышно, будто босиком. Банковские начальники, седовласые, в добротных костюмах, за основательными столами — сидят, строгие и важные, над каждым — табличка с выгравированным именем. Вот это место, подумал он. Банк! Банк — это место серьезное. И никакой усушки.

Он протянул кассирше десятидолларовую купюру — на размен.

— Доброе вам утро, мистер Гриншпан. Как дела? Что-то давненько к нам не заглядывали, — сказала кассирша.

— Меня не было три недели, — сказал Гриншпан.

— Устроили себе каникулы? — спросила кассирша.

— У меня сын умер.

— Я не знала, — сказала кассирша. — Очень вам сочувствую, сэр.

Гриншпан взял столбики монет, выданные кассиршей, сунул в карман.

— Спасибо, — сказал он.

На улице было тихо и пусто. Прямо как в воскресенье, подумал он. В магазине небось ни души. Увидел в витрине свое отражение и понял, что забыл снять фартук. Решил, что фартук, наверное, придает вид очень занятого человека. Именно фартук, подумал он. А не деловой костюм. А костюм — только при портфеле. При портфеле или в фартуке — значит, занятой человек. Форма такой вид не придает. Про солдат так не подумаешь, про полицейских тоже. Про пожарного в форме — да, но только если на голове у него каска. Вот шмо[40], подумал он, в твоем возрасте расхаживать по улице в фартуке. Неужели и вице-президенты банка заметили его фартук? И снова навалилась тяжесть.

Он не находил себе места, нервничал, и все его раздражало.