Мужская тетрадь

Нагиеву несколько лет назад повезло: Александр Невзоров, большой оригинал, доверил ему роль чеченского полевого командира в своей картине «Чистилище». Фильм, воинствующе дилетантский и наполненный разными бутафорскими ужасами, тем не менее доказал, что Нагиева совсем не зря взяли когда-то в театральный институт. Он сыграл бешеного пса войны, человека, сошедшего с ума от ненависти. Ослепительный белый огонь горел в светлых безумных глазах бывшего врача, ставшего убийцей, злым и беспощадным мечом гнева рассекало экран его узкое неправильное лицо. Черный воин, сыгранный артистом, был сделан четко, он отлично держал форму роли – а поскольку трудно заподозрить Невзорова в знании законов актерского мастерства, позволительно отнести и чувство ритма, и точность реакции на личный счет Дмитрия Нагиева.

Затем мы находим нашего героя в недрах сериала «Каменская», в роли оперативника Миши Лесникова (как крупный знаток макулатуры, замечу, что этот образ сделан из двух персонажей милицейских романов Александры Марининой, из Миши Доценко и Игоря Лесникова).

Отгламуренная паровым катком клип-эстетики, Маринина стала пресна до тошноты. Зализанная картинка уничтожила скромное обаяние (точность быта, рассудительность, здравомыслие) писательницы. Зачуханная феминистка Каменская превратилась в модель журнала «Лиза» и в каждом кадре появлялась в новой кофточке, причем было ясно, что гример с феном для укладки волос только что отошел. Упакованный в московском стиле провинциального гламура, Нагиев производил впечатление льва, которому завили гриву и повезли на детский утренник, – его нервному и недюжинному драматическому темпераменту явно было тесно, а насмешливость проглядывала и кстати и некстати.

Зато уж в многочисленных выпусках шоу «Осторожно, модерн!» этой насмешливости – самое раздолье. Шоу посвящено дурацкой и занимательной пестроте современной жизни, и, вместе с Сергеем Ростом, Нагиев переиграл здесь, кажется, людей всех возрастов, полов, национальностей, профессий и степеней идиотизма. Острый наблюдательный глаз, характерологическая точность, резкий юмор – такое впечатление, что артист с удовольствием прячется за разными масками, ловко и с умом расщелкивая своих немудреных персонажей. К числу несомненных эстетических завоеваний актера я бы отнесла целую вереницу созданных им типажей, которых можно объединить под названием «петербургский придурок». Это такие специальные существа, выросшие в дефиците йода и ультрафиолета, слаборазличимого пола, погибшие под тяжестью образования, но с непременным гонором и даже своеобразной отвагой… Вот, значит, какой артист у нас намечается – и трагическим огнем блеснуть может, и в комическом шоу отличиться. Молодой, работящий, привлекательный. Женщинам нравится – и то сказать, кого и любить при нынешнем оскудении Принцев Нашей Мечты?! Купишь бабушке коробку с черносливом в шоколаде – на ней изображен наш герой. Аккуратный хвостик, высокий лоб, черты лица имеются. Сладкая поступь славы. Стало быть, все хорошо.

2

Ситуация, в которую шагнул выпускник Театральной академии Дмитрий Нагиев вместе со своими современниками, оказалась следующей.

Все театральные идеи, все могучие всплески и энергетические потоки, что воодушевляли театр 1950-60-х годов, умерли и замерли. Остались умершие или замершие театральные организмы. Остались крошечные островки, на которых отдельные режиссеры, с упорством сектантов, вели разработку личных делянок. Такие режиссеры обычно допускают к себе только своих учеников и не рыщут в поисках талантов. Это делают в Америке маленькие проворные люди с характерной продюсерской фамилией типа Шапиро. А нам оно без надобности. У нас рыщет сам талант, пока не свалится от безнадежности или не свалит за бугор.

В какой питерский театр мысленно ни пристраивай На-гиева – поморщишься с досады. Нет, нечего ему там делать, не помещается, некстати. Да и не позовут. Да и не пойдет он. Поэтому появление Льва Рахлина с идеей построить самодержавное зрелище с Нагиевым во главе само по себе закономерно. Раз есть на артиста спрос – вот вам предложение.

На первый опыт Рахлина-Нагиева, шоу «Милашка!», ноги не дошли – дошли только теперь на «Кысю». Вообще-то я примерно представляла себе, какова может быть судьба таланта в безвременье, безрежиссурье, в ситуации, когда от артиста никто ничего не ждет, кроме легкого почесывания смеховых или слезных рецепторов. Говорят, когда-то актеры потрясали сердца, вызывали стоны восторга. Сегодня явно что-то не до этого. Если даже Татьяна Доронина и Олег Меньшиков – возможна ли большая, чем у них, мера одаренности! – пропадают в собственной беспомощной режиссуре и эстетической бесформенности, на что уж надеяться Дмитрию Нагиеву…