Мужские игры

Денисов все-таки позвонил. И Настя с недоумением прислушивалась к себе, пытаясь понять, огорчает ли ее этот факт. С одной стороны, нет вроде бы ничего опасного в том, что пожилой человек накануне сложной операции хочет повидаться с теми, кто ему небезразличен. Но с другой стороны, этот пожилой человек – сам Эдуард Петрович Денисов, а это уже немало.

Звонок Денисова раздался поздно вечером в субботу. Они договорились, что Настя приедет к нему в клинику в воскресенье, потому что операция назначена на понедельник. Вид Денисова ее ужаснул. Они не виделись чуть больше года, и за это короткое время болезнь успела состарить его лет на пятнадцать. Однако, памятуя предупреждение Анатолия Владимировича, Настя изо всех сил старалась не показать своих чувств.

– Вы удивлены моим приглашением? – спросил ее Денисов, насмешливо улыбаясь.

Только по этой насмешливой улыбке и можно было узнать прежнего Эдуарда Петровича. У него даже голос изменился, а речь стала замедленной и словно затрудненной.

– Удивлена, – призналась Настя. – Я думала, что вы вообще про меня забыли.

– Только не надо мне рассказывать, как это вас огорчило. Я прекрасно помню, что наша с вами последняя эпопея принесла вам крупные неприятности по службе, и счел за благо не тревожить вас понапрасну. А сегодня я хочу сделать вам подарок.

– По какому поводу?

– Без повода, – он снова улыбнулся. – Вижу, вижу, что Толя провел с вами подготовительную работу и просил вас делать вид, что я выгляжу цветущим здоровяком. Не хочу его расстраивать. Но сам-то я отлично знаю, что дела мои плохи. Конечно, надежда, как уверяют мудрецы, умирает последней, поэтому я не отчаиваюсь, но это не значит, что мне позволено быть непредусмотрительным. И сейчас мне бы не хотелось ложиться на операционный стол, не раздав долги.

– Насколько я помню, – осторожно заметила Настя, – при нашей последней встрече вы сказали, что мы в расчете. Вы мне ничего не должны.

– Это в деловом отношении. А дружба, дорогая Анастасия, счета не имеет. Вы не можете не понимать, что я отношусь к вам очень нежно, восхищаюсь вами и по-отечески люблю. И поскольку наша сегодняшняя встреча может стать действительно последней, я хочу, чтобы вы не поминали меня впоследствии недобрым словом.

Они медленно брели по заснеженному парку, окружающему клинику. Впереди и сзади на «протокольном» расстоянии шли охранники Денисова. Хоть и тяжело больной старик, но ведь мафиози такого масштаба, что всякое может случиться… Эдуард Петрович крепко держал Настю под руку, стараясь не выказать слабости и головокружения. Просто человек говорит вполголоса, и вполне естественно, что ухо собеседника должно быть при этом как можно ближе.

– Но мое бескорыстие не безгранично, – продолжал Денисов. – Поэтому я собираюсь сделать вам подарок, который будет иметь смысл только в случае… ну, скажем так, неблагоприятного исхода операции. Если же меня прооперируют успешно и я пойду на поправку, вы должны дать мне слово, что не воспользуетесь тем, что я вам подарю.

– Что же это? – засмеялась Настя. – Вилла на Лазурном берегу? Вы боитесь, что я туда вселюсь и не пущу вас даже на порог?

Денисов внезапно стал серьезным. Шаг его еще больше замедлился, и охранники тоже моментально сбавили темп.

– Если честно, то я хотел бы оставить вам в память о себе что-нибудь материальное. Кстати, могу подарить ту же виллу на Лазурном берегу. Но ведь вы не примете такой подарок?

– Конечно, нет.

– А почему? Впрочем, ответ я и без вас знаю. Вы влюблены в свою работу и дорожите ею, а такой подарок неминуемо означал бы, что вас в тот же день выгонят со службы. Я прав?

– Частично.

– Какие еще соображения у вас есть?

– Не хочу омрачать нашу нежную дружбу материальными расчетами. Не стану скрывать от вас, Эдуард Петрович, мне всегда было трудно найти логичное объяснение нашим отношениям. Вы – финансовый воротила, всемирно известный отмыватель «грязных» денег. Я – офицер милиции. Правда, занимаюсь я не экономическими преступлениями, а убийствами и изнасилованиями, и никаких денег и прочих ценностей я от вас в подарок никогда не принимала, но все равно, согласитесь, ситуация достаточно двусмысленная.

– Согласен, – кивнул он. – Но не будем сейчас копаться в этом, изменить эту двусмысленную ситуацию мы все равно не можем, поскольку знакомство наше уже состоялось несколько лет назад, а историю, как известно, не переписывают. Что сделано – то сделано. Я всегда считался с особенностями вашего характера и не предлагал вам овеществленных подарков даже ко дню рождения. То, что я собираюсь вам подарить сегодня, тоже не вещи и не деньги. Это информация. Давайте присядем, я что-то устал.