Музы дождливого парка

Рядом, будто почуяв неладное, тяжко вздохнула Прасковья, его развенчанная муза. Здесь, на его персональной выставке, в окружении успешных и властных, ухвативших удачу за хвост, она в своем уродливом, давно вышедшем из моды бархатном платье казалась чем-то нелепым и ненужным. Не человеком даже, а отслужившей свой срок вещью. Под ее по-собачьи преданным, все понимающим взглядом Савве захотелось взвыть, оттолкнуть эту женщину, убежать, чтобы не видеть больше никогда. В чистейшем свете новорожденной музы Каллиопа умерла окончательно.

— Саввушка, что-то нездоровится мне. — Голос Прасковьи пошел трещинками. — Голова кружится, и сердце щемит. Я бы домой пошла?..

На что она рассчитывала? На то, что он уйдет следом за ней со своей самой первой, самой важной выставки?!

— Иди! — Он улыбался ей вежливо и холодно, как чужому человеку. А они ведь отныне и есть чужие люди, не осталось между ними ничего, истлело, осыпалось пеплом. — Меня к ночи не жди. Сама видишь, как тут все…

— Вижу, Саввушка. — В прощальном взгляде — мольба пополам с неверием. — Изменился ты, Саввушка.

— Изменился, Прасковья. — Нет смысла отрицать то, что очевидно, что зажигает жадным огнем глаза, а ладони делает влажными от совершенно мальчишеского волнения.

— Разлюбил. — Она не спрашивала, она сама, без его подсказки, вынесла смертный приговор их семейной жизни.

— Разлюбил. — Выяснять отношения ох как не хочется! Так же, как не хочется ни на секунду терять из виду свою музу. Вдруг она заскучает и уйдет, а он так и не узнает, как ее зовут… — Ты ступай уж, Прасковья! Хочешь, попрошу кого, чтобы проводил?

— Не нужно, Саввушка, сама дойду. — Прасковья улыбнулась, и на мгновение, всего на мгновение, ее лицо сделалось прежним, таким, каким Савва любил его много лет назад — молодым и страстным. Вот такой он ее и запомнит! Перенесет на холст эту ее улыбку, обернет бедра шелковой шалью, распустит пшеничные волосы по белым плечам. На память…

Как она уходила, Савва не видел, стоило лишь сказать «разлюбил», как Прасковья перестала существовать, исчезла, растворилась в толпе приглашенных, освободила от своего утомительного присутствия. Да и не до того ему было, он хотел узнать имя своей новой музы. Кто она? Только у одной из муз может быть такая хрупкость, такой натянутый струной позвоночник и такой изящный разворот головы — у Терпсихоры![9]