Музы в уборе весны (СИ)

— Грань не заберет нас, Королева, — говорил он, качая головой, — Не верь глупым сказкам. Мы останемся здесь и превратимся в ледяные статуи.

— Он приплывет, — отвечала Королева, — Он обязательно приплывет. Ждите Вечной ночи.

— Зимнее солнцестояние? — сощурился зеленоволосый, — До него же долго…

— Не так уж и долго, — пожал плечами Лебедь.

Снежный ноябрь сменился тихим декабрем. Голубоватые сумерки, белый снег, плавно опускающийся на заснувшую землю, хмурые деревья. Но если прорыть поглубже, можно увидеть завянувшую траву и красные листья.

Вокруг, в Прихожей была всегда зима. Мы играли в снежки, строили снежную крепость, лепили снеговиков, а потом Королева приносила нам венки и гирлянды.

— Всегда хотел научиться делать ледяные статуи, — говорил Лебедь.

— Только весной они растают, — бросил Несуществующий, — И от них останется талая вода и грязь. Разве это красиво?

— Тем и красиво, что недолговечно, — ответил Лебедь.

С одной стороны был сад — оазис в снежной пустыне, с возвышающимися над забором кронами деревьев и цветущими кустами, летающими птицами, спелыми фректами и брызгами фонтана. Сад, в котором в тени куста сирени дремала Февраль.

С другой стороны было море, бескрайнее и негостеприимное, настоящее северное море. К нему вел заснеженный утес, о который бились волны, превращаясь в белую пену.

— Глядите-ка! — ошеломленно сказала я.

Мальчишки разом обернулись. Вдоль утеса шла Королева, уверенно переставляя ноги, обутые в старинные башмаки. Кружевное платье и длинные волосы развевал ветер, тонкой рукой она держала шляпу, чтобы её не сорвал ветер. Несмотря на щуплую фигурку маленькой девочки, она держалась горделиво и уверенно, и в неё чувствовалась сила — ни дать, ни взять, настоящая Королева. Теперь я понимала, что она действительно достойна ей быть.

— Ну и что тут такого? — хмыкнул Несуществующий, — Ну захотелось ей пройтись… Поразмышлять о жизни…

— На неё иногда находит, — поддержал его Лебедь.

— Что-то тут не так, — задумчиво сказал Вечность, — Она какая-то грустная.

Королева шла, опустив голову, руки её безвольно болтались. Она остановилась, повернувшись к морю. Ветер подул ещё сильнее, приподняв её юбку. И запела…

Мои верные стражи – морские тюлени,

И рыбы плывут, мой путь освещая.

Дельфины несут колесницу сквозь толщу течений,

Кораллы и водоросли тропу устилают.

Простынёю мне служит светлый песок,

И волны поют по ночам колыбель,

Накрывает скат одеялом, заслоняя от бед и тревог,

Океанское прохладное дно — моя родная постель.

— Я никогда не слышал, чтобы она пела, — недоуменно сказал Лебедь, — Видимо, она из тех, кто не поёт попусту.

— Песня буревестника, — сказал Вечность, — Песня, приносящая гибель.

— Только кому? — фыркнул Несуществующий.

— Опять ты за своё, Вечность, — вздохнул Лебедь, — Королева не плохая… Когда-нибудь ты это поймёшь.

У горизонта показался дельфин. Он выпрыгнул среди пены и брызг, и быстро нырнул, оставив после себя круги на воде.

— Ого! — сказал Вечность, — Тут разве должна быть живность?

— Сейчас она отдаст свою кровь, — сказал Несуществующий, — Красные капли попадут в воду. Вода зашипит и взбурлится, образуется пена и поднимется шторм. И Королева исчезнет в морской пучине, и только шляпа с белой розой будет плавать на поверхности.

— Да ну тебя, — фыркнула я, — Не пугай так. Аж жуть берет от твоих россказней.

— Кто это «я»? — хмыкнул Несуществующий, — Меня нет, а значит, ругать тебе некого.

— Ишь какой хитрый, — пожурила его я, — Ничего, вот Февраль позову, и она тебе покажет.

— Ты её оживи для начала, — посоветовал Несуществующий.

Мы с Лебедем многозначительно переглянулись.

Королева тем временем села на корточки, нисколько не страшась холодного снега.

— Ты лучше скажи, как там у остальных, — попросила я у Вечности, — Девчонки по-прежнему беснуются?

— Не знаю, — буркнул Вечность, разом помрачнев, — Меня уволокли в Склеп, забыла? Я сюда-то с трудом добираюсь. Там очень тяжело находиться, а врачам хоть бы хны.

— Так странно, — сказал Лебедь, — Здесь мы вместе, стоим, лепим снеговика, а там я был худощавым мальчишкой, который с трудом вставал с постели, а ты — больной, с кашлем, температурой и горячкой…

— Не забудь, что ещё я рисую чресла и достаю Халатов, — усмехнулся Вечность.

— А я — пропащий ребенок, — добавил Несуществующий, — Выходец из школы для не особо умных и детей отбросов.

— А я — депрессивный злобный подросток, постоянно находящийся в прострации, — сухо сказал зеленоволосый.

— Мне аж совестно стало, что такая счастливая, — хихикнула я.

— Да нет… Это наоборот хорошо, — улыбнулся зеленоволосый, — Рядом с тобой и мы чувствуем себя счастливыми.

— Только вот ей от этого не очень хорошо, — нахмурился Лебедь, — Она не идеальная целительница, у которой никогда не закончится солнечный свет. Она Элли.

— Да я… — замялся зеленоволосый.

— Я не дам погаснуть этому солнцу, — ласково сказал Лебедь, — Ну ладно, не обижайся, я ничего такого не имел ввиду, — примирительно добавил он, покосившись на сконфуженного парня.