Музыка из уходящего поезда. Еврейская литература в послереволюционной России

В первом рассказе «Бегунок» заданы общие темы сборника. Имеется в виду обходной лист, который нужно заполнить при увольнении, подтвердив, что сдал все государственное имущество. По логике рассказа, хотя и можно получить «бегунок», удостоверяющий, что ты ничего не должен, однако невозможно вернуть долги прошлого. От него не спасешься. Супруги-евреи, плотник, работающий в городском парке (сам Гехт), и его жена, во время войны потеряли связь с сыном. Она оказалась на оккупированной территории и оставила ребенка на руках у «хорошего человека», чтобы сходить на рынок в самый день прихода немцев. Мать выжила, но после войны не может найти сына, отчего у нее развивается психическое заболевание. Через много лет, в тот самый день, когда отец должен получить «бегунок» – обходной лист, – возвращается сын, уже женатый: у него с собой письмо от его приемных родителей, в котором супругов приглашают переехать к ним в Казахстан. Пишет его приемный отец, и там говорится, что он сразу понял, что мальчик – нерусский; он предлагает старикам жить одной общей семьей, но в двух отдельных домах; настоящая мать реагирует взрывом гнева. Для нее это предложение звучит подобием лозунга «семья народов, дружба народов» [Гехт 1963: 42]. По ее мнению, «все народы разные». В этом рассказе этнографические отличия евреев от других всплывают только в именах еврейской четы, Лазаря Абрамовича и Цили, а также в булочках с корицей и шафраном, которые Циля печет для сына. В этом рассказе Гехт не предлагает вернуться к еврейским религиозным (или пищевым) традициям; скорее, он рассуждает о том, как прошлые обязательства отравляют уютную послевоенную атмосферу победы и прогресса. Более того, неприязнь к понятию «семья народов», упор на различия – при всей малочисленности еврейских этнографических маркеров – особенно примечательны, если учитывать, когда этот рассказ был опубликован. Рассказ не заканчивается примирением: сын выжил, но он не еврей, семья не воссоединяется; раны войны продолжают кровоточить.

«Сын Юлиан», еще один рассказ из сборника «Долги сердца», посвящен теме взаимных обязательств детей и родителей; одновременно в нем воспевается Одесса и связанные с нею писатели, прежде всего – Исаак Бабель. Среди «долгов сердца» Гехта – его обязательства перед великим одесским писателем, при этом они не сводятся к увековечиванию памяти погибшего. Не упоминая Бабеля по имени, Гехт напрямую цитирует его стилистику. Персонаж рассказа, Платов, едет в Ковель, городок на Западной Украине:

Была улица. Были жители, была жизнь на улице, и жизнь эта кончилась. Кто уцелел, начинал на старом, разоренном месте новую жизнь. На участке – пасека. Опять на Волыни много пасек… Платов читал когда-то: «Я скорблю о пчелах. Они истерзаны враждующими армиями. На Волынь нет больше пчел. И прошла после гражданской еще одна война, самая тяжелая, а Волынь богата опять пчелами» [Гехт 1963: 210].

Цитаты – те строки, которые читает герой, – взяты из начала рассказа Бабеля «Путь в Броды» из «Конармии» – серии виньеток, призванных описать бездумные разрушения Гражданской войны, с намеком на возможность воздаяния. В рассказ включена притча про пчел, которые защищают Христа на кресте, поскольку он, как и они, плотник. «Путь в Броды» заканчивается переплетением страсти, яда, смерти и желания. Перенося слова Бабеля о разрушениях Гражданской войны в новый контекст Второй мировой, Гехт устанавливает связь между своим текстом и текстом Бабеля, между Бабелем и собой, между двумя событиями Гражданской и Второй мировой войны. Прием связывания воедино отдельных эпизодов монументального разрушения отсылает к еврейской традиции соединения недавней и прошлой истории – примером может служить название холокоста, «дер дритер хурбн» (третье разрушение) – под двумя первыми подразумевается разрушение Храмов[205]. В рассказе Гехта сетования Бабеля по поводу уничтожения пчел отсылают к уничтожению еврейской жизни на Волыни в обоих временных пластах – в далеком и недавнем прошлом. Вибрации прошлого, дошедшие до настоящего, – типично еврейский тип исторического воображения – определяют центральную тему рассказа.