Читаем Музыка как судьба полностью

(одаренный художественным даром, талантом видеть, слышать и чувствовать) нет, не то... Художник различает свет, как бы ни был мал иной раз источник, и возглашает этот свет. Чем ни более он стихийно одарен, тем интенсивней он возглашает о том, что видит этот свет, эту вспышку, протуберанец. Пример тому — Великие русские поэты: Горький, Блок, Есенин, Маяковский, видевшие в Революции свет надежды, источник глубоких и благотворных для мира перемен. Долго ли продолжается такое свечение? Постоянен ли подобный свет мира? На это можно твердо сказать — нет. Такая вспышка, конечно, не есть постоянный, ровный свет. Да и есть ли такой? Может ли он быть вообще, длительный, ровный свет, наверное, есть. Эпохи, в которые расцветало искусство, наиболее великое: например, Греческая трагедия, Шекспир, были очень короткие. Русское возрождение ХХ века было ступенчатым движением с перерывами. Жжх Дирижеры, режиссеры, исполнители — пианисты, скрипачи и т. д. Паразитирующие на искусстве, самодовольные ничтожества, подменившие собою настоящих творцов, свысока требующие великое, амикошонски, панибратски обращающиеся с гениями. Наглость, выросшая до умопомрачительных размеров, подавляющая само искусство, заменяющая его, опошляющая, унижающая великое. жж Кино — эрзац искусства, смесь, паразитарный тип искусства. жж То, что в стихах возвышенно и прекрасно — то невыносимо в устах пошляка. Как можно легко опохабить прекрасную поэзию. Жизнь великого поэта, его гениальную поэзию пересказал суконным языком современного советского мещанина. Жжх 26 февраля 1979 г. Симфония — восприятие событий (жизни, мира) с точки зрения личности (индивидуализм). На смену ему приходит вокальный цикл, поэма, оратория, кантата — эпическое, народное. Далее эта струя (это народное) приводит к духовному восприятию мира. Эпическое, народное переходит в духовное, совмещается с духовным. Духовное, которое подразумевает также индивидуальную точку зрения на мир, также — личность, но уже в ином, новом значении. 124

Таким образом, духовное искусство является наиболее высокой формой искусства, ибо оно включает в себя эпическое, народное и индивидуальное (личность). Искусство европейского индивидуализма тесно связано с атеизмом, начало которому положил гуманизм ХУП-—ХУШ веков. Гуманизм, поставивший в центр внимания не гармонию мироздания, а саму страдающую человеческую ЛИЧНОСТЬ. Уход от индивидуализма к высшей идее осуществляется по следующему пути: одинокая личность — народ — Бог — личность в новом понимании. На этом пути абсолютно нет места цинизму, гротеску, сатире, ничему мелкому, низменному. Это — только возвышенное искусство. Из всего этого проистекает совершенно новое понимание проблемы человеческой личности. Жжх Глинка и стихия русского вальса® Минорность, вступление и собственно вальс. Построение мелодии — шеститакт по два трехтакта. Шеститакт: два + четыре такта. Движение материала — чисто мелодическое. Контрапункты Глинки. Оркестровые пьесы Глинки Миниатюра, образное мышление. Форма — увертюры (?) Путь русской оркестровой миниатюры: «Чухонская фантазия», «Интермеццо» Мусоргского, «В Средней Азии», «Король Лир» Балакирева. В основе их зримый образ. Лядов — высокая точка. «Светлый праздник» Корсакова, Глазунов. Сюиты картинных миниатюр: «Маленькая сюита» Бородина, «Картинки с выставки» — не случайно ставшие оркестровыми сочинениями! Поэтическая картинность — замкнутая в себе форма. Тематический материал — образный, не уродливый, не изуродованный симфоническим развитием. Поэтизация внешнего мира. Самовыражение художника, но не путем лирического излияния. («Солнышко взошло», «Пастух играет» — «А я-то, я-то...») Не лирика, а трагизм («Червяк», «Старый замок». Тема Мусоргского — крушение, падение царств: «Эдип», «Поражение Сеннахериба», Иисус Навин, «Старый замок», «Хованщина», «Царь Саул»). Симфония — жанр лирический — борение. Миниатюра же, как это ни парадоксально, ближе к эпосу, ближе к изначальному (например, Тютчев). Антипоэмность, антисимфоничность. Оркестр Глинки Аккомпанемент — танцы. Близость к французскому (Берлиоз), к итальянскому, Моцарт. Но это истоки, параллели, школа. Главное своебразие синтеза и несравненное мастерство, совершенство. «Руслан» — начало оперной и балетной пушкинианы 125

Перейти на страницу:

Похожие книги

120 дней Содома
120 дней Содома

Донатьен-Альфонс-Франсуа де Сад (маркиз де Сад) принадлежит к писателям, называемым «проклятыми». Трагичны и достойны самостоятельных романов судьбы его произведений. Судьба самого известного произведения писателя «Сто двадцать дней Содома» была неизвестной. Ныне роман стоит в таком хрестоматийном ряду, как «Сатирикон», «Золотой осел», «Декамерон», «Опасные связи», «Тропик Рака», «Крылья»… Лишь, в год двухсотлетнего юбилея маркиза де Сада его творчество было признано национальным достоянием Франции, а лучшие его романы вышли в самой престижной французской серии «Библиотека Плеяды». Перед Вами – текст первого издания романа маркиза де Сада на русском языке, опубликованного без купюр.Перевод выполнен с издания: «Les cent vingt journees de Sodome». Oluvres ompletes du Marquis de Sade, tome premier. 1986, Paris. Pauvert.

Донасьен Альфонс Франсуа Де Сад , Маркиз де Сад

Биографии и Мемуары / Эротическая литература / Документальное
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука