Музыка лунного света

Познакомив ее с мясником, Эмиль кивнул Марианне, снова дал ей деньги и список, а сам устроился в маленьком баре между парковкой и заправкой и стал ждать, когда она принесет покупки. Он и не собирался ей помогать, — если эта женщина намерена твердо стоять на ногах, носить ее он не будет!

После того как они вернулись в Кердрюк и рассортировали продукты по кладовой и холодильнику, Марианна решилась произнести благодарственную речь.

Эмиль нетерпеливо перебил ее жестом.

— Merci, — все-таки сказала она. — За это… и за машину.

— E-keit ma vi en da sav, e kavi bazh d’en em harpañ, — тихо ответил Эмиль Гуашон Марианне, словно прочитав ее мысли. — Пока ты можешь держаться на ногах, найдешь палку. Пока у тебя есть мужество, тебе помогут.

Марианна подняла глаза на этого грубого и неотесанного человека. Он впервые за все время знакомства обратился к ней неодносложно. Более того, он тепло улыбался Марианне.

Паскаль, спотыкаясь, вышла к ним из спальни; на ней была пижама Эмиля, заправленная в резиновые сапоги. Она наклонилась и поцеловала Эмиля. Полузакрыв глаза. Со вздохом. Он так ее любил.

— Вы по-прежнему хотите покончить с собой, Марианн? — спросил затем Эмиль, и Паскаль прижала ладонь ко рту, чтобы у нее не вырвался крик ужаса.

Марианна побледнела.

— Откуда вы это знаете?

Эмиль похлопал себе по груди, там, где сердце.

— Почему вы приехали сюда умирать?

Спрашивал он совершенно спокойно, словно осведомлялся, какие у нее планы на вечер.

— Я хотела увидеть море, — ответила Марианна.

— Море… — повторил Эмиль.

Его взгляд снова сделался далеким, отрешенным.

— Море таит в себе не только глубокое безмолвие, но и смятение. Нас с ним ничто не связывает, но мы жаждем, чтобы оно постигло наши мысли и поступки. Ну и что же, приняло вас море?

— Я так хотела утонуть в его волнах, — тихо сказала Марианна. — Оно бы скрыло меня и все мои муки и неудачи. Сначала оно с рокотом прокатилось бы надо мной, а потом забыло бы меня навсегда. Это было бы правильно. Мне ведь хотелось умереть.

— А потом? — со страхом спросила Паскаль.

— Потом мне помешала жизнь.

Едва успев к вечерней смене в гостиницу, Марианна обнаружила у своей двери белую розу. От нее исходило нежное благоухание малины. Рядом лежала открытка с изображением часовни в Пенмарке, пробудившей в Марианне неутолимое желание жить.

Янн.

27

Иногда она спрашивала себя, чем же она заслужила такое счастье.

После совместной поездки на похороны Марианна и Янн стали видеться каждый день. Он приходил обедать в «Ар Мор», ждал, когда закончится ее смена, и проводил с ней вечер, пока для нее не наступало время возвращаться к кастрюлям и сковородкам. В те дни, когда Марианна навещала Паскаль и Эмиля, он либо сопровождал ее, а потом с блокнотом для рисования устраивался на террасе, либо ждал, пока Жанреми не отпустит ее поздно вечером отдыхать.

Чаще всего Янн приходил дважды в день, после полудня и вечером.

У него Марианна училась говорить по-французски быстрее, чем у всех остальных; может быть, все дело было в его голосе с мягкими оттенками, с двумя тембрами. Она любила ездить с ним по окрестностям в его «рено», осматривать рыбацкие деревушки, бесчисленные замки и одинокие часовни. А еще она любила разглядывать его самого. Его сильные плечи, которые больше подошли бы плотнику, чем художнику.

Они напоминали двоих безумцев, охваченных навязчивой идеей, безудержно поглощенных друг другом, припадающих друг к другу, словно умирающий от жажды в пустыне — к источнику.

Она привыкла к тому, что мужчина с глазами цвета моря ее рисует. Он никогда не показывал ей эти портреты, но во взгляде Янна Марианна читала, какой он ее видит, и пока ей было этого вполне достаточно.

А Янн бесконечно запечатлевал на страницах то одного, то другого блокнота лицо Марианны, ее руки, что бы она в этот миг ни делала. Готовила или работала в саду, держала на коленях кошку, стараясь не двигаться и ее не побеспокоить, тихонько напевала, чистя овощи.

До сих пор они ни разу не поцеловались.

Марианна не спешила, она ведь знала, что с первым поцелуем начнется новый этап их отношений. Один поцелуй превратится в два, а за ними последует целая лавина поцелуев. Они не ограничатся губами друг друга, но попытаются проложить путь и ниже. И это внушало ей страх.

Марианна внутренне содрогалась при мысли о том, что Янн будет ее раздевать. Увидит обнаженным ее состарившееся тело. Ее морщинистую кожу. Обвисшие складки и отвратительные впадины, которые старость приберегает для женщины, чтобы унизить побольнее.

Однако желание ощутить руки Янна не только на щеке, на руке, на губах росло в ней с каждым днем. Но как ужасно, жестоко она будет оскорблена, если ему не понравится! Нет… с поцелуями… лучше подождать.

В понедельник, как обычно, самый спокойный день в «Ар Мор», Жанреми дал ей выходной.

Они с Яном поехали на восток, в сторону волшебного леса. Броселианда.

Когда они проезжали по извилистым улочкам Пэмпона, в сорока километрах западнее Ренна, Янн прервал доверительное молчание, к которому они оба уже так привыкли. Он закрыл карту местности, лежавшую у Марианны на коленях.