Музыка лунного света

Взглянув на себя в зеркало за полками барной стойки, она на миг увидела молодую девушку, какой была когда-то. Ее губы рдели от поцелуев.

— Я должен тебя написать, — прошептал Янн, подходя к ней сзади. Повторил извиняющимся тоном, словно эта настойчивость пугала его самого: — Должен.

30

Янн и Марианна молча, прильнув друг к другу, взбирались по ступенькам лестницы к ней в «раковину».

Наверху под крышей было тепло; июльское солнце успело как следует нагреть мансарду. Янн зажег семь свечей, которые Марианна еще утром поставила на подоконник.

— Я вижу тебя, — прошептал Янн.

— Темно, ничего не видно, — прошептала в ответ Марианна. В голове у нее воцарилась пустота; о, как ей хотелось переспать с этим мужчиной, во что бы то ни стало. Но все-таки ей было страшно.

Перед ее внутренним взором предстало лицо Лотара. Она усилием воли вытеснила его из памяти. Закрыла в пустой комнате и проглотила ключ. Эта ночь навсегда разлучит ее со всем, что еще оставалось в ней от прежней жизни.

— Я вижу тебя сердцем, — сказал Янн и снял очки. Потом взял блокнот и угольный карандаш.

— Je t’en prie. Прошу тебя.

Она села на пол у окна, прислонившись спиной к стене. Янн зашелестел карандашом по бумаге. Он не различал ее и все-таки видел. Он нарисовал ее анфас. Подошел ближе. Она закрыла глаза. Представила себе, как Янн ее поцелует, прижимаясь губами к ее губам, и она жадно ему ответит.

Янн извел двадцать листов. Все в ней казалось ему неповторимым. Глубоким. Настоящим. Он рисовал Марианну такой, какой ее ощущал.

Она задула свечи. Теперь она была на острове. На собственном Авалоне.

Все остальное утратило смысл: время, пространство, место.

Марианна расстегнула блузку.

Янн наклонился и включил маленькую лампу в стиле модерн, стоявшую на ночном столике.

Марианна поспешно запахнула блузку. Янн замедленным жестом взял ее руки в свои. Отвел ее руки. Его пальцы расстегнули пуговицы на ее блузке, она ощутила их тепло на своей коже. Он глубоко вдохнул и приник взглядом к ее глазам. Ей было так страшно.

— Mon amour… — прошептал он и придвинулся к ней, жадными пальцами помогая расстегивать оставшиеся пуговицы, и когда их руки соприкоснулись, на ее острове поднялась буря. И развеяла ее страх.

Марианну охватило невероятное нетерпение.

— Сейчас, — простонала она, — maintenant!

Они не столько раздевали друг друга, сколько срывали друг с друга одежду, не столько ласкали, сколько впивались друг в друга, и Марианна смотрела, целовала и прикасалась, она хотела одновременно попробовать и испытать все. Глядеть на Янна, созерцать Янна, целовать Янна, привлекать Янна к себе, гладить его по волосам, по лицу, прижимать его руки к своему телу, ощущать его запах.

Несомненно, он хотел увидеть ее обнаженной. Он ее хотел.

Когда Марианна, больше не стыдясь, легла на постель, на ее острове вновь воцарился торжественный покой.

— Ты прекрасна, — прошептал он, дотронувшись до ее спирального родимого пятна. — Это твоя душа. Пламень. Любовь. Сила. Ты — рожденная в пламени!

На сей раз Янн обвел очертания ее тела пальцами и ртом. Он словно заново создавал ее тело своим желанием, и ей показалось, будто под его прикосновениями из ее тела рождается другое. Прекрасное, чувственное женское тело.

Марианна от страсти впилась зубами в подушку. Она смеялась, она стонала, она выкрикивала в ночь его имя, и все-таки он не входил в нее. Он прикасался к ней осторожно и бережно, возбуждая ее, даря ей наслаждение.

Она испытывала такое самозабвение, ей представилось, будто она снова бросается с моста.

Она погладила его тело, ощущая нежность и мягкость его кожи, напрягающиеся под ней крепкие мышцы и мышцы уже несколько обмякшие. Его тело показалось ей прекрасным. Она почувствовала, что Янн тоже боится предстать перед ней обнаженным. Это ее успокоило.

Марианна стала рассматривать его возбужденный член. Он очень подходил ко всей его внешности. Хорошенький, гладкий и очень твердый, с круглой, выпуклой головкой.

Она взяла его в руку и заглянула Янну в глаза, чтобы убедиться, что ему нравится, как она играет с его членом, как она с ним знакомится.

Ему понравилось. Еще как! Они невольно рассмеялись. Они смеялись, обнимались, крепко обхватив друг друга, не переставая целоваться. Они ощущали безудержную радость, нежность и желание.

В конце концов приникнув к ней и медленно войдя в нее, Янн посмотрел ей в глаза и прошептал ее имя, прозвучавшее словно двойной аккорд:

— Марианн. Марианн? Марианн!

А потом — он так глубоко проник в нее, что она ощутила его чресла в своем лоне, — она хрипло простонала:

— Уже!

Ее стон привел его в восхищение.

«Уже. Уже. Уже».

Ее охватил восторг и беспомощный ужас оттого, что она так долго отказывала себе в наслаждении.

— Je t’aime[138], — прошептал Янн и начал двигаться в ней.

Марианна испытывала такую самозабвенную радость, она не узнавала свое тело, а оно чувствовало, двигалось, требовало, обнимало, обвивало и прижималось к Янну. Ей хотелось больше, еще, еще, до конца, прямо сейчас! Никогда уже она не откажется от такого счастья.