Музыка Океании (СИ)

— Я просто не могу думать о том, что говорю с мужчиной, когда смотрю на девушку, — признался он. Чёрт с тобой. Я не прочь подыграть, только покажи, где девочки.

— По-твоему, я могла бы сойти за неё?

— Да, если бы не кадык. — Аластор не мог перестать думать об Ино. Тень брезгливости всё равно не покидала его.

— Да-а, знаю! Были бы деньги, я бы махнула в Харибду. Ты знаешь, они там делают такие операции, можно вставить себе нормальную грудь и отрезать всё лишнее. — С этими словами она поправила платок на горле, Аластор же поморщился. — Я смущаю тебя, ясноглазый? — спросила Ино.

— Да, есть немного, — признался он. — И перестань меня так звать, у меня карие глаза.

— Ну и что? Они ясные, — они встретились взглядами. — И в них хорошо видно, кто ты.

— Я бы не сказал.

— Ну так ты их не видишь, глупый. — Засмеялась Ино. Её смех — журчание ручейков ранней весной. Но весна уже не наступит. — Я могу сказать очень многое о человеке по его глазам или по тому, как он себя ведёт. Для меня люди — открытые книги.

Аластор почему-то вспомнил книги в доме Эхо. Эхо… вот у кого глаза были ясными, двое небес: глубоких, бесконечных, чистейших. Мантикор… зачем? — Если бы она осталась жива, он бы уже давно лежал в каком-нибудь сугробе с пулей в виске. Ему не пришлось бы бежать. С другой стороны, почему он тогда не застрелился после того, как отдал деньги? Почему не позволил Мантикору убить их обоих? Почему не спрыгнул с платформы, когда «Призрак» только подъезжал к вокзалу Сциллы? Зачем он выживал всё это время? Потому что нужно завершить цель. Выполнить обещание Алкионы. И оборвать так много мучений в этом мире, насколько это возможно. Аластор — убийца обречённых. Сугроб — гроб для обречённых.

— Что же ты можешь сказать обо мне? — он не сомневался, что Ино никогда в жизни даже близко не догадается о том, кто он. Его учили не только убивать, но и скрывать убийства. Однако говорила она так самоуверенно, что Аластору захотелось проверить её.

Она чуть внимательней всмотрелась в его лицо. Эти гротескные черты, кривой нос, разномастные глаза, неровная линия губ, покрытых тёмно-коричневой помадой, весь макияж, под которым скрывалась её проблемная кожа. Убери всё лишнее, смой всё это с неё, останется не очень симпатичный и не очень мужественный парень. Он вспомнил два голубых глаза в окружении чёрных размазанных теней и туши, глубокие и вопиющие, как две вскрытых раны.

— Ты очень скрытный на самом деле. Но не потому, что боишься осуждения, тебе просто не с кем поделиться своими секретами. Вообще, я бы сказала, что ты, как бродячий пёс.

Интересное сравнение, верно, Цербер? — зверь отозвался глухим рыком.

— В смысле? — спросил Аластор.

— Тебе кажется, что ты способен выжить один, терпеть невзгоды, искать еду, но на деле ты потерян. И поэтому начинаешь огрызаться на прохожих, никого к себе не подпускаешь. Ещё, ты можешь жить в стае, можешь даже занимать позицию лидера.

— Значит, ты предлагаешь мне найти стаю?

— Нет, на самом деле тебя это тоже погубит. Псы — не волки, и ты тоже не волк. Собаки в стаях дичают, борются за первенство, заражают друг друга всякими болячками, в конце концов их просто застреливают.

— Отлично. — Согласился Аластор. — Я даже не удивлён, я давно это знаю.

— Видишь, — подмигнула она, на сей раз светло-зелёным глазом. — Я же говорила, что умею читать людей.

— Да, ты права, — согласился он. — Значит, что? Я обречён?

— Нет, глупый, — Ино ободряюще толкнула его локтем в бок. — Тебе нужно то же, что любому псу. Тебе нужен хозяин.

— По-моему даже в Гиперборее давно отменили рабство. — Осторожно заметил Аластор.

— Нет, ты не так понял. — Они вдруг свернули на в какую-то спираль улицы. — Понимаешь… кому-то нужна любовь, чтобы состояться в жизни, кому-то друг; я не хочу сказать, что ты безвольная тряпка, заметь, я уже сказала, что ты можешь быть хорошим лидером, если того требует ситуация. Но тебе нужен человек, который будет контролировать тебя. Он может быть и твоим другом, твоей девушкой, боссом, не важно, самое главное, чтобы ты чувствовал, что кто-то нуждается в тебе и в твоей помощи.

В таком случае, зря я ушёл от Гектора.

— Поэтому я считаю, что тебе было бы лучше в Сопротивлении. Примкни к Алкиду и сразу почувствуешь, что ты на своём месте. — Она снова подмигнула, но на этот раз как-то совсем подло.

Ино хороша в вербовке, вот это уж правда, — подумал Аластор.

— Я слишком долго служил. Теперь мне это не интересно, прости. И я не хочу отдавать свою жизнь за какого-то выскочку, решившего, что он одержит победу в гражданской войне.

— Как знаешь, — сказала она. — Но я ведь была права? Про хозяина?

— Нет, — соврал он. — Я хочу быть один.

— Прискорбно, — пожала она плечами.