Музыка Океании (СИ)

Подписывая его, Аластор добровольно соглашался отдать «Скиесу» свою жизнь, целиком и без остатка. «Ты будешь принадлежать нам, — сказал Гектор, — ты должен помнить, что порой могут пройти недели или даже месяцы без работы. Бывает по-разному, не надо приходить и спрашивать чего-то. С тобой свяжутся. Возможно, придётся работать каждую ночь, снося по сотне голов каждую неделю. Это ни от чего не зависит. Тебя могут вызвать в любую минуту, могут заслать в Харибду или на другой конец света, но ты должен всегда быть у нас под рукой. Никакой самодеятельности, Аластор. Мы выдаём тебе квартиру в Сердцевине, и ты живёшь там. По первому сигналу ты приходишь в офис, сколько бы не было времени на часах. Помимо прочего, ты находишься целиком на содержании «Скиеса», получаешь ежемесячно сумму денег, которой вполне хватает на безбедное существование для тебя одного. Тебе запрещается нарушать закон, любые действия, которые повлекут за собой внимание полиции, могут навести на нас. Правило такое — не светись. Тем не менее ты имеешь право заводить отношения или даже семью. В этом случае ты обязан сообщить нам, и агенты «Скиеса» будут приглядывать за ними. Повысится и сумма ежемесячных начислений. Остальные деньги, те, которые ты зарабатываешь за выполнение наших заданий, мы не выдаём на руки. Они надёжно копятся в банке «Скиеса», но ими ты не имеешь права распоряжаться. После твоей смерти вся сумма будет передана членам семьи или любому другому человеку, связанному с тобой. Наёмникам же запрещено иметь много денег, а тем более тратить их. При твоём уходе на пенсию, после сорока пяти лет, если доживёшь так долго, тебе будет запрещено выходить на задания. Решением «Скиеса» ты, возможно, получишь другую работу, вроде обучения молодых, как это стало с Левиафаном и Берсерком. Может быть, просто отойдёшь от дел, опять же не твоё право просить нас об этом, или оспаривать решение компании. Ежемесячные начисления также будут продолжать поступать, никаких изменений. Но та крупная сумма, заработанная тобой, останется нетронутой. Она может быть истрачена только после твоей смерти. Таковы условия, и они не случайны. «Скиес» существует уже более ста лет, и мы знаем, в чем нам точно нельзя рисковать. Подписывая этот договор, Аластор, ты становишься нашей собственностью до самого конца. Подумай, прежде чем согласиться».

«У меня только один вопрос, — сказал он. — ведь если я откажусь подписывать, выйти из этой комнаты живым я уже не смогу?»

Гектор усмехнулся. «Видишь, ты уже отлично понимаешь условия нашей фирмы».

«Зачем тогда вы спрашиваете?»

«Ты знаешь, очень многие спустя годы проклинают тот день, когда они ставили там подпись. И было несколько случаев, когда, сидя на твоём месте сейчас, они отказывались подписывать».

Аластор больше не спросил ничего, он просто взял перьевую ручку и подписал своё имя внизу.

«Теперь поставь вторую подпись, — сказал Гектор. — С сегодняшнего дня Аластор отходит на второй план. Человек, который будет выполнять наши задания, носит имя Цербер. В этих стенах твой долг откликаться на это имя».

«Вы всегда даёте своим людям имена чудовищ?» — спросил он.

«Послушай меня, Цербер, ибо я управляю «Скиесом» уже пятнадцать лет и знаю мир лучше тебя. Настоящие чудовища это не вы, а те, кого вы убиваете, а ещё хуже — те, от кого поступают заказы. Но задача Цербера отвлечь всю славу на себя, чтобы оставить Аластора нетронутым, и дать ему возможность выходить на улицу без риска схватить пулю. Ты и другие наёмники, вы не единственные, кто работает в «Скиесе», у нас много людей, и у каждого из них своя роль. Есть те, кто обеспечивает фирме секретность, те, кто заметает за вами следы, те, кто подыскивает новых клиентов и те, кто следит, чтобы вы не совершили какую-то глупость. Поэтому не нужно думать, будто ты единственный. Ты лишь пуля, выпущенная из револьвера, из которого кто-то выстрелил, но кто-то продал его, кто-то собрал, а кто-то совсем давно, изобрёл. Поэтому главное — не винить себя ни в чём, так как виноватых здесь много».

Он больше не стал задавать вопросов, потому что прекрасно знал, как их не любили в «Скиесе», поэтому просто написал рядом со своим прежним именем новое: Цербер.

А потом шли годы. Они проносились так же быстро, как день сменялся ночью. Аластор жил обычной неприметной жизнью, а по ночам на работу заступал Цербер, убивая много и всегда беспощадно.

Он проработал в «Скиесе» тринадцать лет, а трёхголовое чудовище, которое породил Гектор, становилось всё опаснее и злее. За эти годы мастерство Аластора стало отточенным, он сдержал обещание, данное себе тогда, во время первого задания, он никогда больше не использовал вторую пулю для одной жертвы. Всё, чему его научили Левиафан и Берсерк, всё, чему он научился за год воровства, сделали из него настоящую машину для убийств, стремительную, сильную и, как никогда, беспощадную.