Музыка Океании (СИ)

Всё началось слишком давно, ему ещё не было пятнадцати, когда он остался без родителей. Около года Аластор провёл, промышляя воровством. Он вполне преуспел в этом, вытягивая кошельки из карманов и сумок, порой ему удавалось срывать даже часы и драгоценности. Ловкость рук, скорость реакции, гибкий ум — всё это он успешно выдрессировал в себе за тот год. Только вот ближе к зиме (тогда ещё Сцилла знавала и другие времена года) его всё же поймали за руку. Так он лишился свободы навсегда. Две ночи Аластор провёл в тюремном участке, ожидая вердикта суда. В лучшем случае его должны были отправить в доходный дом, в худшем — в исправительную колонию. При любом раскладе, он в итоге стал бы рабочим на фабрике и похоронил бы свои таланты, выполняя отупляющую монотонную работу от рассвета до заката. Только ближе к третьей ночи за ним пришёл Гектор и предложил третий путь. Это был единственный раз, когда Аластору дали право выбирать. И впоследствии он каждый день проклинал себя за то, что согласился.

Потом были пять лет подготовки, срок, за который компания «Скиес» превращала человека в чудовище, срок, за который можно было перевоспитать беспризорного мальчишку, сделав его убийцей.

К окончанию пятилетнего курса: подъёмов в шесть утра, изнуряющих тренировок до девяти вечера, разборов и сборов любого вида огнестрельного оружия с закрытыми глазами, упражнений по стрельбе, по ближнему бою, но самое главное — по жестокости и по преданности, Аластор уже плохо помнил, каким он был до того, как попал в «Скиес». Его вселенная упростилась до узкого круговорота вещей: он получал задание, он выполнял его, точка. Ему называли имя, он стирал это имя, точка. Ему кидали кость, он ловил и разгрызал ее, точка. В «Скиесе» не любили, когда наемники задавали лишние вопросы, именно поэтому Аластору и многим другим, тем, кого он никогда не встречал, прививали самую высокую степень послушания.

За эти пять лет убивал он всего дважды. Первый всегда казался ему образцом насилия. Проще задания не могло существовать — он должен был отобрать жизнь. Это Гектор называл первым испытанием Аластора.

«Ты и я, Аластор, — хищники, — говорил Гектор. — Только если я — волк-вожак, то ты просто щенок, недавно открывший глаза. Тебе ещё придётся научиться охотиться. А знаешь, что делают волки, чтобы их дети почуяли вкус горячей крови? Они приносят им раненого, но живого зайца, чтобы те сами загрызли себе добычу».

Его оставили в комнате с привязанным к стулу человеком с повязкой на глазах и кляпом во рту, на столике в помещении лежали три предмета: острый нож, верёвка и пистолет с одной пулей. Гектор сказал, что у Аластора есть ровно полчаса.

«Должен ли я развязать его или вытащить кляп изо рта? Каким из оружий воспользоваться?» — спросил он, на что Гектор, его моральный наставник и глава компании «Скиес», ответил: «Тебе решать, потому что ты проходишь свой первый экзамен. Здесь нет верного ответа, но каждое из твоих действий повлияет на результат. Время тоже играет роль».

Аластор раздумывал недолго, собирая в кучу всё то, чему его учили. Он вышел через семь с половиной минут, извинившись за задержку. Человек в комнате был мёртв, горло перерезано глубоко и ровно, все путы остались на местах за исключением повязки на глазах.

«Почему именно так?» — спросил Гектор.

«Единственную пулю нельзя тратить, если жертва уже бездвижна и не причинит вреда, к тому же здесь нет глушителя, значит, будет лишний шум. Я долго думал — верёвка или нож, верёвку могут расценить, как самоубийство, это более выгодно для нас в плане сохранения тайны. Но верёвка ненадёжна, жертва может потерять сознание, а потом очнуться, требуется дольше времени на убийство, поэтому я выбрал нож».

«Выбор оружия верный, — согласился Гектор, — ты всё правильно сказал. Меня интересуют повязки. Их вообще не было нужды трогать».

«Я хотел заглянуть ему в глаза. — сказал Аластор. — И хотел, чтоб он видел, кто именно отнял у него жизнь». Гектор выдержал паузу. «Это была ошибка?» — спросил Аластор.

«Жертва мертва, и ты сделал это быстро для первого раза, — ответил Гектор, — поэтому экзамен сдан, но повязка была ошибкой. Нет нужды лишний раз светить своим лицом. На настоящем задании, если бы что-то пошло не так, а жертва видела тебя и сбежала, у тебя были бы проблемы, Аластор».

«Меня не так легко запомнить, — сказал он. — Вы сами это говорили. И я не намереваюсь отпускать своих жертв. Никогда».