Музыка перемен

Проскочил мимо гардероба, стараясь не поднимать ни на кого глаза, авось не заметят. Только гардеробщица, пожилая бабушка шестидесяти семи лет, прикрыла рот рукой, увидев меня:

— Батюшки!!!

— Спокойно! — на ходу успокоил женщину и проскользнул в гримерку.

Левая скула расцарапана, под подбородком длинная полоса. Видимо ветками. Чувствую, праздник пройдет на высшем уровне. Я схватил кое-какие принадлежности. Придется на месте решать, как спрятать ранения. Утрешняя голова сверчка отлично подошла бы.

— Ты чего на звонки не отвечаешь? Где гуляешь, все ищут тебя. — Костя подхватил меня со спины за локоть.

— Прости, я задержался. — Глянул на дисплей телефона, пропущенных звонков пять. — Не слышал, честное слово.

— Что с лицом? Кто тебя так? — брат усмехнулся, слегка задевая мою щеку. — Плохо пел? Возмущенные зрители пустили в ход кулаки?

— Недоразумение, упал на ступеньках. Сильно страшно выглядит?

— Третий сорт не брак! Кому какое дело? Здесь тебя никто не то, что не запомнит, никто и разглядывать не станет. Не тот контингент для высокого искусства. Давай, иди уже. — Он хлопнул меня по плечу, а сам кинулся навстречу незнакомому мужчине.

Белая рубашка, черный смокинг, бабочка. Не слишком успешные попытки замаскировать царапины, круги под глазами от череды детских утренних спектаклей. Последний раз смотрюсь в зеркало. Уставшее, осунувшееся лицо. Готов.

— Ты разве не останешься? — Костя загородил собой дверной проем.

— А разве нужно? Это ваш праздник, не мой, — повязывая шарф вокруг шеи, ответил я.

— Вот те на! Ты брат начальника юротдела, которого сегодня наградили премией и поблагодарили за отличную работу. Макс, неприлично сваливать под шумок. Снимай куртку! — Он потянул за шарф, разматывая его.

— Не хочу, отстань! Кость, прекрати. — Мы были похожи на двух препирающихся подростков. Вдруг сзади раздался мужской голос:

— Кость, ты идешь?

Я обернулся и застыл в позе выскочившего сумасшедшего перед автомобильными фарами. Лучше бы рухнуло небо или земля провалилась в дыру, чем то, что я наблюдал прямо перед собой. Готов был поклясться, лет десять я не видел этого человека, и навсегда считал умершей надежду на встречу с ним. Но сегодня не лучший день и, вообще, не лучшая минута встречи.

— Уже. Влад, познакомься с моим младшим братом Максимом. Помнишь еще такого? — Костя ослабил хватку, отпуская меня на волю. — Хочу уговорить его остаться на фуршет, а он ломается, как девчонка на первом медляке.

— К сожалению, не помню. Ты тоже футболом занимался? — Влад протянул мне руку, я ее пожал холодной и несгибаемой ладонью. Ободранную левую спрятал в карман куртки.

— Какой футбол? Он брякал на рояле всю юность. — Костя толкнул меня по-братски в плечо. В ответ я буркнул: «Это пианино». — Пианино, фортепиано, рояль — один хрен. Все, хватит стоять. Нас ждут за столом. — Брат, пользуясь моей рассеянностью, выхватил из рук ключи от машины и вложил в карман своих брюк.

— Мне тоже не нравятся подобные мероприятия. — Влад мягко улыбнулся. — По крайней мере, не придется скучать одному.

Что за чертов день? Во мне снова проснулся десятилетний мальчишка. Я не мог сказать ни слова. Просто тупо сидел и молчал за столом, проглотив язык. Костин же рот, наоборот, не закрывался ни на минуту, точно бушующий фонтан словесности. Почему природа не наделила меня таким красноречием, хотя бы в жизненно важные случаи? К тому же я не употреблял алкоголь совсем, и оставаться трезвым среди веселеющей компании самое худшее на свете. Я заметил, что Влад, как и я, не притронулся к спиртному. Мне хотелось неотрывно смотреть на него. С тех давних пор он не изменился. Стал только лучше, мужественнее, крепче в плечах. Трехдневная щетина, мягкая открытая улыбка и эти проклятые зеленые глаза. Я с ужасом вспомнил, как они мерещились во сне, пьянили, призывая утонуть в их омуте. Влад даже не помнил меня. Честно признался, что ж, на иное я не надеялся.

Из разговора стало ясно, что страховая компания была спонсором не только нашего театра, но и футбольного клуба, в котором Влад был главным тренером. Или должен был стать, я не разобрал. Ему кто-то позвонил, и он покинул наш столик.

— Ты глухонемой? — Костя перегородил своим лицом вид удаляющейся фигуры. — Макс, ты меня бесишь! Мы словно не братья с тобой, а соседи.

— Я думал, вы с ним не общаетесь больше.

— Он долгое время жил в Питере, играл в одном из клубов, был полузащитником. А сейчас приехал обратно на место тренера в наш клуб.

— Не сложилось? — любопытничал я.

— Не знаю, не спрашивал.