Музыка призраков

– «Хаммер» даже не остановился узнать, что случилось, промчался дальше, а владелец «лэнд крузера» был вне себя, да еще и перепуган до полусмерти – едва мог вести машину, когда повез Вичета и меня в клинику Кальметт. Он за все и заплатил.

Тира пораженно покачала головой.

– Столько жестокости и столько щедрости… Никогда мне не понять нашу страну, наш народ…

– Мне тоже, – отозвался Нарунн. – Однако, когда это говоришь ты, мне отчего-то становится удивительно спокойно и легко, будто я не один… Ты видишь то, что вижу я, – он указал на продавщицу птиц, окруженную множеством бамбуковых клеток. Рядом стояла маленькая девочка, сосредоточенно выдувая пузыри. – Видишь их? Это мать и дочь, рабочая команда. Малышка ловит птиц, мать продает, а купивший выпускает на свободу, чтобы заработать заслуги и получить благосклонный ответ на свои молитвы. Временами мне кажется, мы как эти воробьи: наша неволя и наша свобода тесно связаны между собой и находятся в одних руках, управляются одной и той же силой. – Они поравнялись с одной из бетонных скамей, попадавшихся на набережной через длинные промежутки: остаток роскоши прежних дней. Выбросив кокосовую скорлупу в мусорное ведро, они присели. Флаги разных народов, установленные на шестах по краю набережной, трепетали на постоянном ветру со звуком, напоминающим приглушенный рокот вертолетов – пульс войны. Раз окружающие принимали их за мужа и жену, Тира набралась храбрости положить голову Нарунну на плечо. Постукивая кузнечиком по ноге, она разглядывала развевающиеся флаги – французский, японский, китайский, вьетнамский, российский, флаг ООН. Хроника власти, навязанной и соперничавшей на этой земле. Американский флаг нашелся через несколько шестов вправо. «Меню» – такое название получил начальный этап интенсивных бомбардировок. Американские самолеты бомбили территорию Камбоджи уже четыре года, когда в марте 1969 года операция «Меню» вывела конфликт на новый уровень – начались ковровые бомбардировки. В дело были пущены Б-52 и крупнокалиберные снаряды – сперва в приграничных районах, чтобы уничтожить пути снабжения вьетконговцев. Ричард Никсон заказал щедрый банкет для Камбоджи – один огненный пир за другим. Первая операция носила кодовое имя «Завтрак», дальше шел «Ланч», затем «Ужин», «Обед», «Десерт» и «Закуска». Они утоляли лишь аппетит к разрушениям – в последующие годы бомбардировки усиливались, распространившись в глубь страны. Так был «по ошибке» наполовину уничтожен Ник Лоунг.

– Ты прав, – сказала Нарунну Тира, взглянув на реку, гладь которой разрезал теплоход-ресторан.

– Насчет чего?

– Насчет тесной взаимосвязи неволи и освобождения… – Тира проводила взглядом стаю птиц, пролетавших над слиянием трех рек, направляясь на юг. Если они полетят дальше, пересекая изгиб Меконга по прямой, то достигнут Ник Лоунга. – Правительство, втянувшее нас в полномасштабную войну, дало свободу многим камбоджийцам.

– Не американцы создали красных кхмеров, – возразил Нарунн. – Мы не можем снять с себя ответственность за это насилие, за это безумие – оно чисто наше.

– Пусть так. Возможно, рано или поздно наш народ все равно бы пострадал…

– Но ты хочешь сказать, что американские бомбардировки приблизили наши страдания?

Тира кивнула, затем покачала головой, затрудняясь выразить противоречивые чувства.

– Когда я оглядываюсь на мою жизнь, то страшно жалею, что родилась во времена чудовищных страданий. Я хочу кого-нибудь обвинить, но не знаю кого. Но тут же в голову приходит мысль, что мне сказочно повезло – я не только выжила, но и уехала подальше от всего этого… Иногда кажется, что я бы отсюда не вырвалась без участия Америки в войне… Эта мысль и утешает, и кажется неправильной, но я цепляюсь за нее, когда подступает отчаяние… Я знаю, это бессмысленно, но гнев… только топит, затягивает глубже. Поэтому я испытываю благодарность, потому что порой это единственная линия жизни… Единственно возможный способ выжить.

Они долго сидели молча. Голова девушки покоилась на плече Нарунна, а он зарылся лицом в ее волосы. Тира чувствовала, как он мягко целует ее, вдыхая ее запах, вбирая ее всю через волнистые пряди.

– Когда-нибудь дойдет очередь и до речного теплоходика, – прошептал он, – но сейчас я хочу отвести тебя в особое место.

После показавшегося бесконечным перехода по воде и суше Тунь оказался в лесном лагере – небольшой вырубке в густом тиковом лесу, целиком затененной кронами мощных деревьев. Казалось, он очутился в древнем мире – именно такой была природа много столетий назад, и Туню пришлось напомнить себе, что по-прежнему идет 1973 год.