Музыка ветра

У себя в комнате я подошла к зеркалу, висевшему над туалетным столиком, и впервые за долгое время окинула свое отражение внимательным взглядом. Честно скажу. То, что я увидела в зеркале, мне категорически не понравилось. Плохо сидящая блузка, старая-престарая юбка. Тряпье, а не одежда. Такие тряпки сгодятся только для тех женщин, которые не хотят, чтобы их замечали. Я тоже оставалась женщиной-невидимкой долгие годы и на протяжении всех этих лет носила исключительно такие же безобразные вещи. Каждое утро напяливала их на себя, даже не задумываясь о том, в чем я хожу и как выгляжу. Даже мама, которая всегда терпеть не могла разных финтифлюшек и прочих наворотов в одежде, и та подбирала себе платья в тон своим голубым глазам. Носила что-то такое, что подчеркивало блеск и выразительность этих глаз.

Я придвинулась поближе к зеркалу. Взгляд мой стал жестче. Я вспомнила свою любимую голубую блузку, которая была на мне в момент нашей первой встречи с Кэлом. Потом я еще несколько раз надевала ее на свидания с ним. Но убей меня, совершенно не помню, когда и почему я вдруг перестала носить ее, плавно перейдя к гардеробу женщины-невидимки. Этакая униформа, которую напяливаешь на себя с одной-единственной целью: чтобы тебя никто не заметил.

Я вдруг почувствовала легкий озноб и даже передернула спиной. То ли это струя воздуха от кондиционера, падающая мне прямо на шею, то ли я вдруг на мгновение представила себе, как Кэл застает меня на месте преступления: я разглядываю себя в зеркале. Никогда нельзя поворачиваться спиной к огню. Я даже явственно услышала, как кто-то прошептал мне эти слова прямо в ухо. Наверняка мой внутренний голос. Но не Кэл же, в самом деле!

Я быстро расстегнула блузку и стянула с себя юбку. А затем так же торопливо влезла в шорты и топик, которые одолжила мне Лорелея в прошлый раз. Почему-то, скорее всего по ошибке, перестирав эти вещи, она принесла их вместе с остальными моими вещами в мою комнату. И вот я снова щеголяю в наряде от Лорелеи. Одна жалость – нет подходящей обуви. Только эти разбитые старые мокасины.

Я нацепила на нос солнцезащитные очки, схватила шляпу и бутылочку с лосьоном от загара и ринулась вниз. Коробки с газетами уже перекочевали сверху вниз. Я машинально остановилась на нижней ступеньке, чтобы подобрать с пола случайно вывалившуюся из коробки газету.

Я положила газету на журнальный столик в холле, намереваясь позднее отдать ее Гиббсу. Но тут до моего слуха долетел из кухни громкий голос Оуэна. Я поспешила туда. Гиббс и дети сидели за столом, на столе стояла коробка с игрой «Морской бой», а Гиббс вслух зачитывал правила игры.

Гиббс оборвал себя на полуслове и стал молча разглядывать, как я намазываю мордашки, руки и ноги детей солнцезащитной жидкостью.

– Вот так! – проговорила я удовлетворенно, закончив процедуру. – Ну что, полундра, готовы?

– Полундра? – вскинула вверх своей веснушчатый нос Марис.

Гиббс положил инструкцию обратно в коробку с игрой и поднялся со своего места.

– Это они так на Севере говорят, – пояснил он девочке наставительным тоном, – когда хотят сказать, что работа сделана и можно двигаться дальше. В данном случае это образное выражение. Я имел в виду всех нас, кто сейчас находится здесь.

– В самом деле? – язвительно поинтересовалась я у него. – Тогда спешу доложить вам, что при всей своей сговорчивости вас я в это число не включала.

Гиббс немедленно скорчил оскорбленную физиономию.

– Если бы я не был джентльменом, то был бы готов побиться об заклад, что вы лукавите.

– А если бы я не была леди, то сказала бы вам прямо в глаза, что меня ни капельки не волнует ваше мнение.

– Вот-вот! Вы и заговорили, как самая настоящая леди с Юга, – воскликнул Гиббс и первым вышел из кухни, ведя нас за собой. – Думаю, к концу года вы уже будете с уверенностью рассуждать о том, что крабовый промысел – это такой вид спорта, а время года между летом и зимой называется футболом.

У меня уже готова была сорваться с языка фраза о том, что вряд ли он когда-нибудь узнает, о чем я там буду рассуждать в конце года. Поскольку я почти не сомневаюсь, что к тому времени мы уже перестанем с ним видеться. Но в самый последний момент я передумала. И не потому, что в его словах все же есть какая-то доля правды, а потому, что сейчас он смотрит на меня совсем другими глазами, чем в момент нашей первой встречи. Он явно видит во мне не только жену Кэла, что для него до сих пор выглядит немного неправдоподобно, но и кого-то еще. Вот только кого?