Музыка войны

– Передачу снимаем, а здесь в Твери самые красивые улицы, почти как в Санкт-Петербурге, только все дешевле, да и к Москве ближе.

– Не знал, что Тверь пользуется спросом для съемок.

– Еще каким! Здесь и фильмы, и клипы снимают.

В каком же я был смятении, сидя с ней за одним столиком! Мысли обуревали меня, я не мог понять, как себя вести с ней, как поставить себя. Встреть я Машу, быть может, еще месяц назад, не захотел бы и говорить с ней, развернулся бы и ушел из гостиницы, лишь бы только показать ей, как я ее презираю. Но теперь… что, собственно, изменилось теперь?

Несколько лет назад Маша начала писать книги про весьма странные вещи, книги для детей и подростков, таким образом развращая нашу молодежь. Она сама же признавалась, что на это существовал заказ и что щедрые поступления из-за рубежа с лихвой поддерживали сей убыточный бизнес, в котором затраты на продвижение существенно превышали прибыль. И действительно, убедить детей и подростков в том, что они непременно должны читать третьесортные книги, еще и развращающие их – к этому нужно было приложить немало усилий, главным образом, финансовых.

Затем она присоединилась к команде Оскального, была частым гостем на маршах несогласных, постоянно осуждала в социальных сетях власть – в те годы я видел в ней единоверца и радовался, что она нашла способ прославиться, а затем продвигать у нас ценности запада, в столь полезном ключе используя свою известность.

Но в 2022 году все изменилось. Маша вдруг превратилась в яростную и воинствующую патриотку, чуть ли не призывающую убивать врага беспощадно и безжалостно. В какой-то день ее высказывания заполонили собой все патриотические каналы, что было само по себе не удивительно: столь пылко она выступала на стороне России. Однако изумляло меня другое: как быстро люди, народ, даже журналисты забыли о том, что Маша переметнулась на их сторону всего пару месяцев назад. Неужели они не находили это подозрительным или хотя бы, мягко говоря, странным?

Для меня она, человек и без того недостойный, после этого тем более превратилась в своего рода предательницу, перебежчицу… Однако сегодня я отчего-то смотрел на нее и видел человекомуравья, средний пол, не женщину и не мужчину, и мне было жаль ее. Где была та хорошенькая девчонка, пусть и бестолковая, но все же женственная и притягательная, какой я знал ее прежде? Как могла она раствориться в этом успешном образе, в костюме, блестевшем до лоска, с дорогими изысканными часами?

Мне вдруг стало до того жаль ее, что я поторопился сказать ей первое, что взбрело мне в голову:

– Наша власть, преследующая любое инакомыслие, даже тебя вынудила замолчать и озвучивать только ей угодную точку зрения. За это я ненавижу наш режим. Как жажду я его свержения! А люди вокруг слепы до невообразимости, до какого-то безумия. Представь, мои собственные родители вбили себе в голову следующую присказку: «когда стране нужно было обратиться в сталь, пришел Сталин, когда стране понадобился путь, появился Путин».

В этот миг Маша подносила к губам бокал шампанского, но сказанное мною показалось ей настолько смешным, что она отставила бокал. Просмеявшись, она довольно резко высказалась и тем самым ответила на мой недоуменный взгляд:

– Ты правда думаешь, что все именно так?

Я мотнул головой, не поняв ее слов. В приглушенном свете достаточно дорого ресторана лица немногочисленных посетителей выглядели размыто, будто в тумане. Никому из присутствующих не было дела до нас. Ближе всего к нам расположился молодой мужчина в теплой несуразной кофте и простых джинсах, он уткнулся в телефон, в одиночестве насыщаясь огромным ужином – я подумал, что это был офисный работник в командировке. В самом углу ресторана, сидя в мягких креслах, очень тихо беседовала странная пара: пожилой лысый мужчина и ярко напомаженная девушка в довольно открытом платье с глубоким вырезом на груди и странными раздутыми губами. Музыка играла едва слышно, совсем не препятствую разговору, как это часто по неведомым мне причинам бывало в дорогих ресторанах столицы.

– Что ты имеешь в виду? – Спросил я, через несколько секунд размышлений вернувшись мысленно к Маше.

– Да я никогда не разделяла идеи либералов.

– Но ты же была с ними…

– Так это ведь для того, чтобы они помогали мне продвигаться, чтоб сделали из меня популярного автора, премии надарили… Если бы я писала патриотическую прозу, они же просто выжили бы меня… Даже не так: крупные издательства не стали бы со мной связываться. У нас все так устроено в культуре: дорога свободна только для либералов и их прихвостней.

– Погоди, неужели ты хочешь сказать, что вот именно сейчас ты не лукавишь, а лукавила тогда? Я, честно, верил, что все было наоборот. Неужели ты искренне любишь нашу власть, нашу страну… президента?

Маша пренебрежительно фыркнула.

– Вот еще!

– Не пойму я. Так скажи же: на чьей ты стороне?

– Господи, Саш, ну не будь таким наивным. Я – на стороне денег. Тогда либералы мне помогли, пробили дорогу. Теперь за ними идти – смерти подобно. Лучше быть с патриотами. Целее будешь.