Музыка времени

Я росла и расцветала
До семнадцати годов

,А с семнадцати годов
Кружит девушку любовь.

Ах, Самара-городок,

Беспокойная я,
Беспокойная я,
Да успокой ты меня, ох!..

Саша растерялась от эротического направления веселой песенки, а тетенька-затейница рассмеялась и сообщила: «Спонсоры подарили! Кукол дали, машинок нет!!!»

Васенька нарисовал земной шар с параллелями и меридианами, за что опять получил куклу Майю. А когда он слепил из пластилина собаку, его похвалили еще раз, и вручили еще одну Майку.

Веселые и счастливые, они вернулись домой. Круглыми глазами тряпичные куклы смотрели на мир внимательно и радушно. Когда дедушка пришёл с работы, Вася радостно показал ему свои награды. Оторопелый дедушка, растекшийся после ужина по дивану, исхитрившись, нажал сразу три кнопочки на телах кукол. Одну кнопочку, правда, припоздал, и они вразнобой заголосили:

Платок тонет и не тонет,
Потихонечку плывет.
Милый любит и не любит,
Только времечко идёт.

Ах, Самара-городок,

Беспокойная я,
Беспокойная я,
Да успокой ты меня, ох.

Я росла и расцветала

До семнадцати годов,
А с семнадцати годов
Кружит девушку любовь.

Ах, Самара-городок,

Беспокойная я,
Беспокойная я,
Да успокой ты меня, ох.

Милый спрашивал любови,

Я не знала что сказать,
Молода, любви не знала,
Ну и жалко отказать.

Ах, Самара-городок,

Беспокойная я,
Беспокойная я,
Да успокой ты меня, ох.

«Вот это да-а-а!!!» – подумал дедушка. Перевернул одну из кукол и прочитал: «Сделано в Китае».

Дедушка медленно и устало побрел на кухню и увидел свет в ванной комнате, осторожненько приоткрыл дверь и ахнул. На ступеньке стоял Вася и яростно что-то полоскал в тазике с мыльной водой. «Что ты делаешь, дружок?», – удивленно спросил дед.

«Носки стираю», – улыбаясь, ответил внук. «Вот это д-а-а-а, ну что ж, раз такие дела, давай я тебе и свои добавлю!». Бабушка, сдерживая смех, добавила: «Помощник растет», а Саша улыбалась сквозь слезы.

Маски жизни

Когда я открыла книгу, чтобы познакомиться с японским театром «Но», и прочитала первую строку: «Традиции и история японского театра уходят корнями в очень далёкое прошлое», я сразу вспомнила свою учебу на втором курсе института. Три мои закадычные подружки откровенно пожаловались друг другу перед семинаром по сопромату, что никто абсолютно не готов к занятиям. Темой семинара являлась «Твердость материалов». Не успели мы пригнуться и окаменеть на задней парте, при этом затаить дыхание и прикинуться ветошью, как учитель Соломон Израилевич Кузнец произнес свое любимое слово: «К доске пойдет Мозжуга!».

Почему он так обожал фамилию моей подружки Тани Мозжуги, в точности не известно, но произносил он ее фамилию почти каждое занятие, независимо от того вызывал он ее на ответ, или спрашивал кто дежурный? Акцент при этом он делал на букву «Ж» и звучало так «МОЗЖЖЖУГА», при этом выражение его лица говорило о том, что он получил оргазм. Танюша красотою не блистала, была полновата, кругловата и рябовата, но видимо именно это и доставляло точно такому же по внешности Соломону, особую радость.

Если бы вы посмотрели на наши безнадежные лица в этот момент, вы бы увидели всю скорбь вселенной. Мы знали, что Таня не готова к ответу, но знали и то, что если она откажется отвечать, и не выручит нас, кара Кузнеца настигнет нас через три минуты, и один за другим мы пойдем ко дну. И тут мы сквозь прищуренные очи услышали Татьянин неспешный голос:

– Определение твердости композиционных материалов уходит корнями в очень далёкое прошлое….

Мы все трое поперхнулись и задавили на корню смех и слезы, а она продолжала: «Характеристикой твердости материалов является число твердости, которое может определяться различными способами, такими как способ Бринелля, способ Роквелла и т. д…..». Таблицы, номограммы и формы, которые она пыталась потом перечислить и назвать, были успешно, с помощью, обожавшего ее старифана Кузнеца, перечислены и названы. Она растянула свой ответ как жвачку на весь срок, получила «зачтено» и спасла тяжелое положение друзей, но «Число твердости, уходящее в далекое прошлое…», я запомнила на всю жизнь. Спустя годы, я поняла, что в далекое прошлое, да еще своими корнями, может уходить практически все что угодно и звучит очень интригующе, и даже волшебно.