Музыкальная поэтика. В шести лекциях

На самом деле, такое активное участие слушателя, бесспорно, большая редкость, как и появление творца в человеческой массе. Это необыкновенное участие доставляет партнеру такое живое удовольствие, что соединяет его с сознанием, задумавшим и осуществившим произведение, которое он слушает, и дарует ему иллюзию отождествления с творцом. В этом и заключается смысл известного афоризма Рафаэля: «Понимать – значит быть равным».

Но такое понимание – исключение из правил; бо́льшая часть слушателей, как бы внимательно они ни относились к музыкальному процессу, наслаждаются музыкой лишь пассивно.

К сожалению, существует еще одно отношение к музыке – оно отличается и от отношения, при котором слушатель отдается музыке, шаг за шагом следуя за ней в ее развитии, и от отношения слушателя, прилежно старающегося идти с ней в ногу, – я говорю о равнодушии и апатии. Таково отношение снобов, фальшивых энтузиастов, которые видят в любом концерте или представлении лишь возможность поаплодировать великому дирижеру или признанному виртуозу. Достаточно и мимолетного взгляда на эти «серые от скуки лица», по выражению Клода Дебюсси, чтобы измерить мощную способность музыки вводить в ступор тех несчастных, которые слушают ее, но не слышат. Те из вас, кто оказал мне честь, прочитав «Хронику моей жизни», вероятно, помнят, что я затрагивал этот вопрос, когда говорил о механическом воспроизведении музыки.

Само по себе распространение музыки всеми возможными способами – прекрасно, но распространять ее повсеместно, не принимая мер предосторожности и волей-неволей предлагая ее широкой публике, которая не готова ее услышать, означает делать эту публику уязвимой для самого смертоносного пресыщения.

Прошло то время, когда Иоганн Себастьян Бах с легкостью проделал долгий путь пешком, чтобы услышать Букстехуде. Сегодня радио доставляет музыку прямо в дом в любое время дня и ночи. Это освобождает слушателя от всяких усилий, кроме одного – настроить приемник. Музыкальное чувство нельзя приобрести или развить без практики. В музыке, как и во всем остальном, бездействие приводит к постепенному параличу, к атрофии способностей. В подобных условиях музыка превращается в наркотик, который не стимулирует разум, но парализует и притупляет его. Получается, что новшество, созданное, чтобы сделать людей любителями музыки, обеспечивая ей все более и более широкое распространение, нередко добивается лишь того, что публика, чей интерес стремились вызвать, а вкус развить, теряет к музыке всякий аппетит.

Эпилог

Итак, моя задача почти выполнена. Прежде чем я закончу, позвольте мне выразить большое удовлетворение, которое я испытываю, когда думаю о внимании, уделенном мне моими слушателями, – внимании, которое, я надеюсь, является свидетельством единения, что я так горячо желал бы чувствовать между нами.

Именно единение и станет темой нескольких заключительных слов, которые я бы хотел произнести в форме эпилога о смысле музыки.

Наше знакомство состоялось под строгим руководством порядка и дисциплины. Мы подтвердили принцип отвлеченного волеизъявления, который лежит в основе творческого акта. Мы изучили феномен музыки как спекулятивное понятие с точки зрения звука и времени. Мы рассмотрели формальные элементы музыкального ремесла. Мы затронули проблему стиля и поговорили об истории музыки. В этой связи, в качестве примера, мы проследили за воплощениями русской музыки. В заключение мы обсудили различные проблемы, связанные с исполнением музыки.

В ходе наших занятий я несколько раз упоминал о важнейшем вопросе, который волнует не только музыканта, но и вообще всякого человека, движимого духовным импульсом. Этот вопрос, как мы видели, неминуемо подводит нас к поиску единого в множественности.

И в итоге я вновь оказываюсь перед вечной проблемой, с которой обычно сталкиваются в ходе любого онтологического исследования, – проблемой, неизбежно влекущей всякого, кто нащупывает путь в царстве разнообразия, будь он ремесленник, физик, философ или богослов, – таково устройство человеческого сознания.