Музыкальный подвал

И они громко расхохотались под бабулькиным недоуменным взором.

Регистрацию им назначили на конец марта. Оставалось всего две недели, а дел было невпроворот. Перво-наперво они отбили родителям телеграммы с приглашением на свадьбу.

Наташа представляла себя удивленное мамино лицо, когда она прочтет скупой текст. Конечно, лучше бы письмо написать, но пока оно дойдет… А уж реакцию Андрюшиного отца вообще трудно было себе представить. Конечно, он не приедет на их свадьбу. Спасибо еще, если не пришлет родительское проклятие Андрею за своеволие. О будущем ребенке они решили пока родителям вообще не говорить. Пусть привыкнут к мысли, что они муж и жена, а там видно будет.

Но, к Наташиному удивлению, одна за другой пришли две телеграммы из Верхневолжска. И мать, и отец сообщали о дате приезда в Москву. А Андрюшин отец еще и выслал телеграфный перевод — аж на полтысячи. На эти деньги можно было напоить оба их курса, да еще знакомых и соседей в придачу.

Андрей про себя тихо радовался, что первым сунулся в ящик за почтой. Он решил не говорить Наташе, сколько именно выслал отец, а из «сэкономленных» отдать Евгению Ивановичу часть долга.

— Ну что вы, Андрюша, — мягко отодвинул его руку Евгений Иванович, когда Андрей, путаясь и бормоча, сказал ему о предстоящей свадьбе. — У вас ведь сейчас столько расходов будет. Может, добавить надо?

— Нет-нет, — настойчиво сказал Андрей. — Мы посчитали, обойдемся. Возьмите хотя бы двести…

— Какой вы щепетильный, — вздохнул Евгений Иванович, принимая деньги. — Ну что ж, тогда за мной подарок…

И Андрею ничего не оставалось делать, как пригласить его на свадьбу.

— Только… вы знаете… У нас будет скромно, по-семейному, — словно оправдываясь, начал объяснять Андрей. — Родители, парочка друзей…

— Конечно, я понимаю, вы же студенты, — улыбнулся Евгений Иванович. — Вы, Андрей, молодец, что решили жениться. Это очень разумный шаг. К человеку семейному, да еще в вашем возрасте, совсем другое отношение… Принципиально другое… — подчеркнул он.

И Андрей так и не понял, кто именно должен начать относиться к нему иначе после женитьбы.

Он гордо положил перед Наташей на стол пачку купюр.

— Откуда? — испугалась она. И вдруг поняла. — Неужели отец?

— Видишь, Татка, блудный сын прощен и благословлен.

Она подпрыгнула от радости и повисла у него на шее.

— Как я рада, Андрюшенька! Я так боялась…

— Чего ты боялась? — неожиданно обиделся за отца Андрей. — Я же все-таки единственный сын. Он меня один воспитывал, и я тебя прошу, — глянул на нее в упор Андрей, — когда отец приедет, веди себя так, как будто ничего не было. Ради меня…

— Конечно… хорошо… — пробормотала Наташа.

Можно подумать, что это она обостряла отношения. Но раз уж Иван Степанович сменил гнев на милость, она готова забыть все обиды… Хотя одна интрига с Сильвой чего стоит… Впрочем, зачем ворошить прошлое, ведь их любовь победила…

Как ни старались они уложиться в оставленную Андреем на расходы сумму, денег все равно не хватало. Они по десять раз перечеркивали списки необходимого. В конце концов решили обойтись без колец — ненужная роскошь — и не покупать свадебные наряды.

Андрей неловко и немного заискивающе попросил Антона одолжить ему на день черный выходной костюм. А Наташа купила симпатичную и недорогую белую ткань, решив сшить платье самостоятельно.

Тетя Клава притащила свою допотопную машинку «Зингер», и они вместе ползали по полу на коленях, выкраивая придуманный Наташей фасон.

Смысл заключался в том, чтобы платье было элегантным, подчеркивающим фигуру и в то же время скрывало уже обозначившийся животик. Наташа не хотела, чтобы все в загсе видели, что она вдет под венец беременная. И компромисс был найден — длинное, до полу, платье, отрезное по талии сзади, а спереди прямое, и кокетка под грудью.

Долго спорили по поводу выреза. Тетя Клава настаивала на глубоком, откровенном, а Наташа бросалась в другую крайность — стойка под горлышко.

— Андрей! Ну скажи ей! — взывала к будущему мужу тетя Клава. — Она в монастырь вдет или замуж?

— Замуж! — с шутливой грозностью заявил Андрей. — А это гораздо хуже, чем в монастырь.

Он не ввязывался в женские хлопоты — какая разница, в чем Наташка будет, хотя ему очень хотелось, чтобы она произвела впечатление на его институтских приятелей. Он подошел к вертевшейся перед зеркалом в сметанном платье Наташе, взял ножницы и решительно отчикал на груди небольшой вырез.

— Во, глаз — алмаз, — восхитилась тетя Клава.

Она покосилась на вереницу запасенных Андреем бутылок, ждущих у стены своего часа, и сказала с намеком:

— Это дело обмыть бы надо, чтоб носилось хорошо.

Наташа и Андрей переглянулись.

Он сделал вид, что не понял:

— Вот на свадьбе и обмоем.

Тетя Клава вздохнула, покрутилась еще, подтыкая булавками подол, и стала собираться.

— Ну ладно, я еще завтра забегу…

— Нет, завтра не надо, — решительно сказал Андрей. — Отец приедет… А он… знаете ли…

— Строгий? — понимающе вытаращила глаза тетя Клава и опять покосилась на бутылки с «андроповкой».

— Ужас, как строг… — скорчил мину Андрей. — Этого дела совсем не уважает… — и кивнул на выпивку.