Музыкант и модель

– Горы красивые и загадочные, – ответила она, посмотрев на вершины.

– Вы, надеюсь, уже побывали там?

– Что вы! Это же, наверное, опасно.

– Зато познавательно. Моисей трижды восходил на гору Синай, общался там с Богом по сорок дней, пока не постиг душу души Закона.

– Что это такое?

– Способность понимать вселенную вокруг себя и вселенную в себе. Не хотите ли попробовать тоже взойти на гору?

– Боюсь, пообщаться с Богом мне там не удастся.

– Пообщаетесь на худой конец со мной.

Дэвид не стал дожидаться ответа и пошел к машине. Они поехали вверх по извилистым дорогам, часто сворачивали. Люсия влюбленно следила за его манипуляциями с рулем. Ей ничуть не было страшно. Разве с таким мужчиной можно бояться чего бы то ни было? Он прекрасно ориентировался в горах и легко вел машину. Рассказывал о вдохновении, о том, каких огромных трудов стоит ему порой каждый шаг из-за кулис к аудитории, и как потом, подобно приливу теплой, благоухающей воды, его охватывает ощущение уверенности в своих действиях и бесконечная любовь к музыке, рождающейся на свет с его помощью. Это как свободное парение, как магия. Пальцы сами начинают волшебный перелив, и можно войти в состояние некоего транса. Так древние йоги доводили себя до высочайшей степени самопогружения: могли месяцами не замечать ничего вокруг, и звери заводили рядом с ними свои жилища.

Через некоторое время они оставили машину на ровном участке и продолжили путь пешком. Дэвид поддерживал девушку, пока она наслаждалась видами. Идти в туфлях оказалось трудно, хотя каблуки и были невысокие. Его интересовало, не устала ли она, не хочет ли есть (у него в сумке термос и сэндвичи). Люсия слушала тембр его голоса, сильный, бархатный, не особенно вдаваясь в смысл слов. Звук его речи и юношеские очертания фигуры расслабляли ее, создавали душевный уют, успокаивали. Море, освещенное фантастическими, огненно-синими красками, сводило с ума, представляясь сверху еще более могущественным. Зато Эйлат, напичканный благами цивилизации и самодовольными отдыхающими, показался ей жалкой, мелкой деревушкой, уже зажегшей, в подражание величественному солнцу, первые крошки-огни.

Они поднимались в горы, и становилось прохладнее. Машина была уже где-то далеко внизу. Поднялся легкий ветер. Дэвид достал из спортивной сумки, которую нес на плече, полосатую подстилку, и предложил Люсии накинуть ее на плечи. Она представила себе, как будет выглядеть, и отрицательно замотала головой. Быстро темнело. Тропы было уже совсем не видно, и, неверно поставив ногу, Люсия вдруг соскользнула с камня. Ее каблук сломался, она вскрикнула от испуга. Бывалый проводник понимающе улыбнулся и подставил ей свое плечо, чтобы она могла разуться. Она оперлась на плечо, и словно как будто сотни маленьких иголочек укололи ее одновременно. Люсию так влекло к его теплу, к его телу, что она не удержалась и опустила голову на худощавую, горячую мужскую грудь.

Но дальше идти босиком она не могла – нужно было спускаться к уже невидимой машине. Дэвид сунул ее туфли в сумку и стал поддерживать Люсию на неудобных участках, предупреждая заранее, где нужно двигаться осторожно. Камни, нагретые солнцем за день, ласкали ее ноги своим теплом, и это немного помогало мириться с горной прохладой.

– У каждой страны, – продолжал между тем Дэвид свой неторопливый рассказ, – есть не только те границы, что обозначены на карте. Земля ведь не плоскость. Давно замечено, что у стран есть кроме горизонтальных вертикальные границы – нижние и верхние.

– И мы собирались перейти верхнюю границу Израиля?

– Ее переходят не ногами. И не когда вздумается. Это, можно так сказать, граница с Богом.

Она слушала и время от времени смотрела на него широко открытыми, восхищенными глазами. Ей нравилось то, что рассказывал Дэвид, но она хотела бы найти в его голосе нотки тепла, внимания, даже, может, заигрывания, а находила только спокойные интонации рассказчика. Было даже не понятно, кому он все это рассказывал: ей или самому себе. Робкая, неосознанная надежда на любовь оставляла ее. Он просто развлекает маленькую девочку, ему надоела напыщенность, поэтому – джинсы, кроссовки, горы и тропинки, на которых, между прочим, можно запросто расшибить себе голову…

Они уже едва видели друг друга в беспросветной тьме, и страх оступиться и упасть со склона вдруг овладел ею. Как же они найдут машину? Становилось все холоднее, ветер усилился и трепал подол ее платья. К тому же как-то незаметно их окутал туман. Кожа девушки покрылась холодной влагой. Люсия уже сильно сбила ноги, мысленно ругала себя за то, что отправилась на это свидание, и была близка к слезам… Но неожиданно в темноте показалось что-то светлое. «Машина!» – с радостью подумала она, но тут же грустно вспомнила, что их «субару» – черный.