Музыкофилия

Очень важно выделить значимость этого термина – «псевдостерео». Истинное объемное восприятие – будь то слуховое или зрительное – зависит от способности головного мозга делать заключения о глубине и расстоянии (а также о таких свойствах, как округлость, вместительность, объемность) на основании информации, которая поступает от двух раздельно расположенных глаз или ушей. В случае зрения – это пространственная отделенность, в случае слуха – временна́я. Разница между источниками информации может показаться крошечной – расстояние между двумя глазами составляет всего несколько дуговых секунд, а между ушами запаздывание восприятия одним ухом по сравнению с другим составляет всего несколько микросекунд. Но эта ничтожная разница позволяет некоторым животным, особенно ночным хищникам, например, сове, строить достоверную звуковую карту окружающей местности. Мы – люди – недотягиваем до таких высоких стандартов, но тем не менее тоже используем бинауральную разницу – в такой же степени, как и бинокулярную, – для ориентации в пространстве, для формирования суждений о том, что находится вокруг нас. Именно стереофония позволяет посетителям концертов наслаждаться всей сложностью и акустическим великолепием оркестра или хора, выступающего в концертном зале, специально сконструированном для прослушивания – богатого, детального и трехмерного, – насколько это возможно. Именно эту радость восприятия мы пытаемся воспроизвести с помощью пары наушников, стереодинамиков и сложных полифонических стереосистем. Мы считаем наш стереофонический мир чем-то само собой разумеющимся, и подчас лишь несчастье, подобное тому, что случилось с доктором Йоргенсеном, заставляет понять, насколько важны для нас оба наши уха.

Настоящее стереоскопическое или стереофоническое восприятие невозможно при утрате одного глаза или уха, соответственно. Но, как заметил доктор Йоргенсен, в этих случаях возможна большая степень приспособления, которое зависит от множества разнообразных факторов. Один из них – это возрастающая способность выводить суждения, используя один глаз или одно ухо, то есть более эффективно используя монокулярные и моноауральные сигналы. К монокулярным сигналам относится перспектива, замкнутость и параллакс движения (смещение видимого мира по мере движения в нем), а моноауральные сигналы, вероятно, аналогичны, хотя и обрабатываются механизмами, специфичными для слуха. Затухание звука по мере увеличения расстояния до его источника воспринимается одним ухом так же хорошо, как и двумя, а форма наружного уха – ушной раковины обеспечивает получение информации как о направлении, так и об асимметрии звукового сигнала, поступающего к наружному слуховому проходу.

Если человек теряет способность к стереоскопическому или стереофоническому восприятию, то он должен заново откалибровать окружающий его мир, пространственный мир – и здесь особенно важны относительно малые, но очень информативные движения головы. В своей автобиографии «Натуралист» Эдвард О. Вильсон описывает, как в детстве он потерял один глаз, но тем не менее сохранил способность оценивать глубину пространства и расстояния до отдаленных предметов. Когда я впервые познакомился с ним, меня удивили повторяющиеся кивки головой, которые я сначала принял за стереотипные движения, за тик. Но Вильсон сказал мне, что это не стереотипия и не тик, это была стратегия, направленная на то, чтобы уцелевший глаз мог видеть предметы под разными углами зрения (как их в норме видят два глаза), и эти движения, как он полагал, вкупе с памятью об истинной стереоскопической картине мира, делали возможной имитацию стереоскопического зрения. Он сказал мне также, что усвоил эту тактику, подсмотрев ее у животных (например, у птиц и пресмыкающихся), у которых поля зрения практически не перекрываются. Доктор Йоргенсен, правда, не писал, что сам выполняет какие-то компенсирующие движения головой – вертеть головой в концертном зале не принято, но, в принципе, такие движения могут способствовать более полноценному восприятию богатого и разнообразного звукового ландшафта.

Существуют и другие сигналы, которые образуются благодаря сложной природе звуков и превращениям звуковых волн при их отражении от окружающих нас поверхностей. Такие реверберации обеспечивают нас огромным количеством информации даже при сохранении только одного уха, а это, как замечает Дэниел Левитин, играет решающую роль в передаче эмоций и удовольствия. Именно по этой причине акустика является ведущей отраслью в промышленности и искусстве. Если, допустим, концертный зал плохо спроектирован или построен, то звук в нем «глохнет», голоса и музыка «мертвеют». За многие века строители накопили большой опыт в создании церквей и аудиторий и могут заставить свои здания петь.