МЫ

Мы последние в нашей касте
И жить нам недолгий срок!
Мы – коробейники счастья,
Кустари задушевных строк!

Скоро вытекут на смену оравы
Незнающих сгустков в крови,
Машинисты железной славы
И ремесленники любви.

И в жизни оставят место
Свободным от машин и основ:
Семь минут для ласки невесты,
Три секунды в день для стихов.

Со стальными, как рельсы, нервами
(Не в хулу говорю, а в лесть!)
От двенадцати до полчаса первого
Будут молиться и есть!

Торопитесь же, девушки, женщины,
Влюбляйтесь в певцов чудес.
Мы пока – последние трещины,
Что не залил в мире прогресс!

Мы последние в нашей династии,
Так любите ж в оставшийся срок
Нас, коробейников счастья,
Кустарей задушевных строк!

Мой Отче наш

Ты, грустящий на небе и кидающий блага нам крошками,
Говоря: Вот вам хлеб ваш насущный даю!
И под этою лаской мы ластимся кошками
И достойно мурлычем молитву свою.
На весы шатких звезд, коченевший в холодном жилище,
Ты швырнул мое сердце, и сердце упало, звеня.
О уставший
Господь мой грустящий и нищий,
Как завистливо смотришь ты с небес на меня!
Весь ваш род проклят роком навек и незримо,
И твой сын без любви и без ласк был рожден.
Сын влюбился лишь раз, но с Марией любимой
Эшафотом распятья был тогда разлучен.
Да! Я знаю, что жалки, малы и никчемны
Вереницы архангелов, чудеса, фимиам
Рядом с полночью страсти, когда дико и томно
Припадаешь к ответно встающим грудям.
Ты, проживший без женской любви и без страсти,
Ты, не никший на бедрах женщин нагих,
Ты бы отдал все неба, все чуда, все власти
За об'ятья любой из любовниц моих.
Но смирись, одинокий, в холодном жилище
И не плачь по ночам, убеленный тоской!
Не завидуй, Господь, мне, грустящий и нищий,
Но во царстве любовниц себя упокой!