Мы

— Да, я знаю, что нужно разрешение… Нет, у меня его нет, как вам прекрасно известно… Отлично, ну ладно, уговорили, сейчас соберу вещи и свалю… — Она прижала аккордеон к груди, точно ребенка, и, опустив голову, уже собралась было уйти, но один из полицейских, а именно тот, что покрупнее, широкоплечий, с маленькой круглой головой, положил ей руку на плечо и потянулся за блокнотом. — А с чего мне платить штраф, если вы не даете мне заработать вообще никакого?.. Нет, я не выверну карманы! Нет! Катитесь куда подальше, ублюдки! Уберите от меня свои поганые лапы!

Толпа расступилась, пропуская полицейских, эскортирующих Кейт к машине, которая должна была увезти ее прочь, а вместе с ней — и ключи к разгадке местонахождения Алби.

— Нет! — воскликнул я. — Нет, нет и нет, вы не смеете этого делать! — И я поспешил за ними.

Конечно, честно говоря, мною двигали отнюдь не рыцарские чувства, а чисто корыстный интерес, но Кейт была моей последней зацепкой, последним связующим звеном с Алби, и вот я уже вклинился между полицейскими, схватил одного из них за руку, пытаясь ослабить хватку, — нет, нет, ни в коем случае не агрессивно, а скорее искательно. Стороннему наблюдателю это могло показаться вроде как стычкой, и да, мое состояние трудно было назвать спокойным.

— Не лезьте в это дело, мистер Пи! — обернувшись, крикнула Кэт, но поздно, меня уже взяли в оборот.

— Это вовсе не обязательно! — вопил я. — Вы превышаете свои полномочия! Не обязательно, не превышайте полномочия!

Я дергал за руку того самого рослого полицейского, между делом заметив, что у него, как у большинства лысых мужчин, чрезвычайно волосатые предплечья, а еще крайне занятные часы — четыре маленьких циферблата на основном, — такие обычно любят дайверы, и когда он меня развернул и стянул запястья пластиковой штуковиной типа тех, которыми я дома обычно стягиваю провода от телевизора, у меня вдруг возник вопрос: а не занимается ли он, случайно, по уик-эндам дайвингом?

138. Арестант

В детстве я иногда спрашивал себя, смог бы я выжить в тюрьме. Эту озабоченность я пронес через всю свою жизнь и наконец пришел к выводу, что вряд ли. Конечно, вероятность возникновения подобной ситуации казалась мне весьма призрачной. Правда, недавно я действительно стащил пакетик мятных пастилок из газетного киоска в Мюнхенском аэропорту, но данное деяние, без сомнения, находится вне юрисдикции итальянской правоохранительной системы, да и вещественные доказательства давным-давно исчезли. Поэтому я сидел перед барьером в главном отделении полиции Сиены, не испытывая особого волнения.

И тем не менее, кажется, я наделал здесь шуму. Кто этот таинственный незнакомец? И что это за турист такой, у которого нет ни паспорта, ни бумажника, ни денег, ни ключей, ни заказанного номера отеля? Отсутствие удостоверения личности, похоже, говорило обо мне как о человеке, доведенном до крайности, что вполне соответствовало действительности, хотя и не в том смысле, в котором они думали. Я объяснил, что все станет на свои места, если мне удастся занять немного денег и быстренько смотаться во Флоренцию, а тогда я с удовольствием заплачу любой штраф и за себя, и за Кейт, но никто не изъявил готовности дать мне взаймы, а тем более отпустить меня восвояси. Они почему-то решили, будто я как-то связан с Кейт. Несмотря на мои бурные протесты, они упорно называли ее моей девушкой. Можно только себе представить, что чувствовала при этом бедная Кейт!

Постепенно персонал за барьером утратил ко мне интерес, меня препроводили в приемную, да там и оставили. Кейт находилась в одном из кабинетов за барьером, похоже, мое наказание и будет состоять в том, чтобы ждать ее, ждать часами, ждать до бесконечности, на жестком пластиковом стуле; тем временем передо мной чередой тянулись туристы — полноправные туристы, с ровным загаром и паспортами в наличии, — заявить об утерянных багаже, бумажниках, камерах и получить справку для страховки. Естественно, я подожду, а что еще мне оставалось делать? По крайней мере, тут я был не на солнце.

Но воссоединение с моей «девушкой» состоялось только где-то ближе к вечеру, ей тоже предложили присесть на стул и подождать. Поначалу Кейт решительно отказывалась меня замечать, но затем:

— Клевые кроссовки, мистер Пи.

— Благодарю.

— А что случилось с вашим лицом?

— Хм? О, это… Заснул на солнцепеке.

— Должно быть, очень больно.

— Так оно и есть. Так оно и есть.

— А вы рассказали им о том, что я стащила круассан со шведского стола?

Я примирительно протянул вперед руки ладонями вверх и произнес шутовским тоном:

— Эй, разве я похож на стукача?

— Вам не следовало встревать в это дело, — улыбнулась она.

— Мне кажется, они действительно превысили полномочия.

— Издержки профессии. По идее, надо получать разрешение, но это просто какой-то бюрократический дурдом. Меня здесь уже хорошо знают, я у них числюсь в рецидивистах, поэтому…

— Я испугался, что тебя заберут.

— Весьма благородно с вашей стороны.

— На самом деле я думал исключительно о себе.

— Не в обиду будь сказано, мистер Пи, но вы не слишком-то хорошо пахнете.