Мы, аристократы - 1 (СИ)

  История с моими разъяснениями про цель постройки Хогвартса вызвала и кое-какие неожиданные для меня последствия. Слизеринцы перестали задирать Гермиону, а наши девчонки стали звать меня по имени. К моим занятиям с Миллисент стала присоединяться и Дафна, хотя она была смышлёной девчонкой и легко могла сама разобраться во всём. Селена Келли, единственная девчонка среди второкурсников, стала обращаться ко мне по всяким мелочам. Даже Панси Паркинсон, наш Малфой в юбке, стервочка еще та, взяла обыкновение снисходить до разговоров со мной. Как сказала мне Гермиона, все эти девчонки смотрели на неё, как... как змеи.

  В середине ноября Слизерин проиграл Гриффиндору матч по квиддичу. Драко Малфой негодовал так, словно это лично он проиграл лично каждому ученику со всех остальных факультетов. Крэбб и Гойл терпеливо сносили вопли мальчишки, у меня получилось успокоить его, только сказав, что на будущий год он станет ловцом и всем покажет.

  Нотт сдружился с Гермионой. Он был начитанным парнем и, в отличие от меня, не был молчуном, поэтому ему легко удавалось заинтересовать её разговором. Когда мы втроём садились заниматься в библиотеке, болтали обычно они, а я спокойно занимался своими делами, лишь изредка откликаясь на их попытки вовлечь меня в беседу. Гермиона продолжала наблюдать у себя на факультете, но там ничего важного не происходило. Правда, однажды она с удивлением рассказала мне, что Рон извинился перед ней при всех и заявил, что она умная девчонка и столько всего знает, а он до сих пор этого не ценил. И добавила под конец: "Неужели и я теперь стою новую метлу?"

  Я по-прежнему регулярно навещал Филча. Не отказался бы и ингредиенты готовить, потому что соскучился по настоящей работе зельевара, но декан не назначал мне отработок, а специально нарываться я не хотел.

  Однажды после нашего традиционного чаепития Филч сказал мне, что ему на хранение дали редкий артефакт, и предложил посмотреть на него. Это оказалось большое напольное зеркало, отражавшее человека во весь рост. По верхнему краю зеркала шла непонятная надпись, выгравированная знакомыми английскими буквами.

  - Это зеркало Еиналеж, мистер Поттер, - пояснил мне завхоз. - А эта надпись - о том, как им пользоваться. - Он махнул рукой с вытянутым пальцем вдоль надписи справа налево.

  Я заглянул в зеркало, ожидая увидеть себя. Но оттуда на меня глянул совершенно другой человек - высокий, худощавый, темноглазый, с удлинённым лицом и заметной сединой в чёрных неухоженных волосах до плеч. Пожилым он не был, но ранняя седина старила его. Если бы не странное выражение его чуть закинутого кверху лица и особенно глаз, его можно было бы назвать красивым.

  Я отвёл глаза от зеркала и вопросительно уставился на Филча. Видно, в моём лице отразилось что-то такое, отчего старик-завхоз потупился и уставился в сторону. Приглядевшись, я прочитал на его лице отпечаток тревоги. И... вины?

  - Мистер Филч? - Я подошёл к старику и положил ладонь ему на руку выше локтя, привлекая его внимание. - Мистер Филч, я всё понимаю... не огорчайтесь вы так... Мистер Филч, вы - человек зависимый и ничем не не виноваты. Всё равно кому-то поручили бы это сделать. А с этим... - я мотнул головой на зеркало, - ...я еще разберусь, не сомневайтесь.

  Старик горестно посмотрел на меня.

  - Вы... так молоды, мистер Поттер...

  В комнату вбежала миссис Норрис и с тревожным мявом стала тереться о ноги старика.

  - Вот видите, мистер Филч, наша славная киса говорит то же, что и я, - улыбнулся я попыткам старой кошки растормошить старика-хозяина. - Вы идите, мистер Филч, и ни о чём не тревожьтесь. Обещаю, я с этим разберусь.

  Филч помешкал, но всё-таки ушёл, а я остался наедине с зеркалом. Прочитать, для чего служит этот артефакт, было детской задачкой, а если учесть жест Филча, она была непосильной только для очень тупого ребёнка. Даже без пера и пергамента я смог прочитать надпись на верхней части рамы зеркала задом наперёд.

  "Я показываю не ваше лицо, но ваше самое горячее желание."

  Еиналеж - значит, Желание. Выходит, человек в зеркале являлся самым моим горячим желанием? Я вообще ощущал себя очень хладнокровным, мои желания не были неподвластными мне и никогда не брали надо мной верха. Если у меня и были какие-то сильные желания, они были не горячими, а холодными.

  Я полагал, что больше всего мне хотелось поскорее стать совершеннолетним, вступить в права родового наследства и утереть нос Дамблдору, но ничего этого почему-то в зеркале не отражалось. Вместо этой, безусловно, порадовавшей бы меня картины там отражался некий человек.

  Хотя, если задуматься... я был бы очень непрочь узнать, кто я такой и кем я был до пробуждения в теле маленького Гарри. Неужели...

  Я встал перед зеркалом и стал рассматривать незнакомца. Нет, никого он мне не напоминал и его внешность ничего мне не говорила. Разве что его серая поношенная роба вызывала у меня ассоциации с тюрьмой. Если это всё-таки был прежний я, вряд ли я тогда уделял своей внешности слишком много внимания - как и сейчас, впрочем.