Мы, аристократы - 4 (СИ)

  По укромным уголкам зимнего сада разбрелось немало парочек, неплохо проводивших время. Видно, как и мы, они направились сюда прямиком из-под омёлы. В одном из закоулков я заметил Флёр и Седрика - когда только успели - и, похоже, парень чувствовал себя здесь куда увереннее, чем за праздничным столом. Когда мы подходили к центральной парковой площади, я увидел на статуе Санта-Клауса две огромные тени, а ещё несколько шагов спустя услышал возмущённый вопль мадам Максим:

  - Как ви смейт польагать обо мне такой?! Мьеня никогда еще так не оскорбляль!!! Польувельиканьша? У мьеня прьосто ширьокая кость!!!

  Одна из теней сорвалась с места и устремилась в нашу сторону. Я едва успел оттащить Ромильду за кусты, чтобы нас не сшибла разъяренная французская директриса. Она промчалась мимо нас, но мы повременили возвращаться - мало ли, вдруг за ней погонится Хагрид. Чуть спустя мы одновременно взглянули друг на дружку, а затем выглянули по направлению статуи Санта-Клауса. На ней виднелась одинокая поникшая тень.

  За поворотом, который мы недавно миновали, послышался знакомый голос Снейпа, в котором звучала нешуточная злоба. Он набрёл на одну из уединившихся парочек и с упоением распекал её. Мы снова переглянулись и попятились в кусты.

  - Минус десять баллов с Хаффлпаффа, Фоссет! А также минус десять баллов с Равенкло, Стэббинс! - завершил он свою нотацию о нравственности.

  Снейп вылез в сад за этим? Интересно, он когда-нибудь целовался?

  - Северус, подожди! - окликнул его издали мужской голос, который я поначалу не узнал.

  - Чего тебе, Игорь? - с неутихшим раздражением отозвался Снейп.

  Ясно, Игорь - это Каркаров. Кажется, они учились вместе, отсюда и фамильярность. Две длинные тени легли на дорожку перед нами, медленно приближаясь.

  - Ты, случайно, не видел здесь Виктора? Его нет в зале.

  - Нет, не видел. Увижу - отправлю к тебе.

  - Северус, всё случая не было спросить... Неужели тебя не тревожит - это?

  Из нашего укрытия было видно, как одна из двух тёмных фигур постучала себя по левому предплечью.

  - Не вижу повода для беспокойства, Игорь, - по интонации Снейпа так и виделось, как он сардонически кривит губы. И какой смысл прятать беспокойство даже от себя, если оно всё равно просачивается наружу в придирках и издёвках?

  - Северус, мы не можем делать вид, что ничего не происходит!

  - А что мы можем делать?

  Две фигуры прошли мимо нас и остановились, не доходя до площади.

  - Если бы я знал... Надо как-то бежать, спасаться. Ты разговаривал об этом с остальными?

  - Все сейчас на удивление неразговорчивы.

  - А Люциус?

  - Он - особенно. Похоже, ведёт свою игру.

  - Вот как? Без тебя? Тогда кто же его партнёры?

  - Не знаю, но ставку он сделал на младшего Поттера. И вот что, Игорь, эти знаки проявляются не у всех. До меня дошёл слух, что у некоторых они исчезают.

  - Как такое возможно?! - Каркаров невольно повысил голос.

  - Я сам не поверил, но Дамблдор утверждает, что Роули проверяли на наличие знака перед тем, как утвердить верховным судьёй Визенгамота. У него не было ничего, даже отпечатка.

  - А должен быть...

  - Именно. А ничего, чистая рука.

  17.

  Нотту повезло, что он куда-то исчез на всю ночь и вернулся уже под утро, когда я наконец заснул. А проснувшись, я стал воспринимать вчерашний бал более отстранённо и решил обойтись без выволочки. Уверен, у Теда были заготовлены безукоризненные оправдания, зачем и почему он это сделал, и мне не захотелось выслушивать их, как когда-то оправдания Тома-из-дневника. Сделал - и неважно, зачем и почему.

  Завтрак я благополучно проспал, но после вчерашних праздников есть всё равно не хотелось. В утренних газетах должны были появиться репортажи о хогвартском бале, и я вышел в гостиную просмотреть их. Не всё оказалось так плохо, моё пребывание под омёлой прошло почти незамеченным, если учесть, что там вчера перебывала добрая половина учеников. К этому времени празднование перевалило за пик интереса прессы, перешедшей от исполнения репортёрских обязанностей к блюдам и напиткам, вдобавок преподавательские столы были в другом конце зала, поэтому никто из журналистов не успел заснять мой поцелуй с Ромильдой. Только в 'Ведьмолитене' была опубликована колдография, где мы стояли под омёлой и пили лимонад.

  В конце концов, поцелуй под омёлой мало что значил при том, что Ромильда была на балу со мной и заранее об этом не знали только ленивые. Она была слизеринкой и приемлемой партнёршей на хогвартский вечер для наследника Поттеров - шоком было бы, если бы я повёл себя вольно с кем-то ещё. Я был недоволен Ноттом не потому, что поцелуй мог вызвать нежелательные сплетни, и не потому, что мне не понравилось целоваться с Ромильдой. Напротив, мне это слишком понравилось - с чего бы?

  Я считал себя взрослым, а Ромильде не исполнилось и тринадцати. Непонятно, с чего я вдруг воспринял её как привлекательную девушку, даже если учесть, что она уже не совсем ребёнок и не какая-нибудь тощая жердь, а местами кругленькая и очень даже приятная. По крайней мере, когда мы прятались за розовыми кустами от Снейпа, держать её за талию было приятно. Но она по-любому еще маленькая.