Мы будем вместе, я знаю!

— Я для себя открыла это блюдо не так давно — примерно с год назад. И знаешь, кто-то любит крупные креветки, королевские, а я вот такие — мелкие, — бросила она взгляд в свою тарелку. — Щелкаешь их как семечки и ни о чем не думаешь. Попробуй, — лукаво подмигнула мне.

И так красиво у нее это получилось, аж лицо преобразилось, стало каким-то озорным. Она вообще сегодня была необычайно хороша! И мне хотелось думать, что такой она постаралась быть для меня.

Я взял креветку. Она оказалась теплой.

— Делай, как я, — велела Настя и оторвала креветке голову. Дальше она сняла некрепкий панцирь, как шелуху семечки, и бело-розовую мякоть отправила в рот, прикрывая глаза от удовольствия.

Повторяя все движения за ней в точности, я мечтал попробовать на вкус не креветку, а губы Насти. Для меня они были как запретный плод, вкусить которого хотелось все сильнее с каждой новой встречей.

— Ну как? — поинтересовалась она, приступая к расправе над следующей креветкой.

— Вкусно, — заверил ее я, хоть особого удовольствия и не получил. А вот мяса захотелось еще сильнее.

— Врешь! — вдруг звонко рассмеялась Настя. — По лицу же вижу, что тебе не понравилось. Так и не мучайся, — придвинула она мою тарелку к себе. — Я запросто справлюсь и с твоей порцией. А ты… жуй свое мясо.

Как она поняла? Неужели с моего лица так легко считываются эмоции? Если да, то это очень плохо. Так я выдам себя с головой раньше времени. И пусть я не сторонник принципа, какой когда-то слышал от кого-то, мол, чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей, но и проявлять интерес в полную силу пока не хотел. Я боялся напугать ее напористостью.

Я все-таки принялся за мясо, хоть и гораздо интереснее было наблюдать, как есть Настя. Но таким поведением я грозился лишить ее аппетита.

Стейк оказался отменным, мысленно я поблагодарил Аллу, что посоветовала этот ресторан. Тут, действительно, очень разнообразное меню и повар — настоящий профессионал.

За нашим столом повисла тягучая пауза, и я никак не мог придумать, чем ее нарушить. Настя прикончила креветки, я — мясо, и проворная официантка поменяла нам приборы на чистые. Парень со сцены исполнял что-то медленное и приятное слуху, и две пары уже плавно кружили в танце. Мне тоже хотелось пригласить на танец сидящую напротив девушку, но не хватало смелости. Вдруг откажет? Или просто не любит танцевать в ресторанах?.. И вроде ничего страшного, но получать отказ не хотелось. А еще честнее — таким образом я оправдывал собственную трусость в своих же глазах.

В какой-то момент произошло что-то странное и безотчетное. Настя подняла руку, по всей видимости, чтобы заправить за ухо прядь волос. А я возьми и перехвати ее руку в воздухе. Только когда сжал в ладони ее тонкие пальчики, сообразил, что же наделал. Но все это произошло машинально, я даже сообразить ничего не успел.

Она не отняла руку и смотрела на меня своими волшебными глазами, из глубин который поднималась таинственная тьма, наполняя их и делая взгляд каким-то очень глубоким, проникновенным.

— Почему ты так сделал? — спросила она, и голос ее прозвучал ниже обычного, слегка гортанно.

Наши руки со сплетенными пальцами легли на стол. Я не выпускал ее, а она позволяла мне это делать.

— Не знаю, — честно признался я.

Показалось мне, или на ее глаза набежали слезы? Было ли это проявлением чувственности или какой другой эмоции, вызванной моим касанием? Хотелось думать именно так. И как же приятно было держать ее руку в своей.

— Я бы не отказалась от десерта, — аккуратно высвободила Настя свои пальчики. Моя же рука почувствовала себя вмиг осиротевшей. — Конечно, уверена, что он не выдержит никакого сравнения с твоим. Но твой я съем дома, — с улыбкой добавила.

— Не такой уж я супер кондитер, — эта фраза прозвучала сварливо, и самому от себя стало противно.

Я подозвал официантку, и Настя заказала Шок-манже. К нему попросила принести кофе, и я последовал ее примеру.

Музыка стихла, и певец вдруг заговорил:

— Дорогие гости нашего ресторана. Сейчас я исполню для вас шикарную композицию «Live Tomorrow». Пусть она согреет ваши души любовью, а может, и наполнит этим чувством сердца. Объявляю белый танец и призываю дам пригласить на него своих кавалеров…

Заиграл проигрыш, и теперь уже Настя сама коснулась моей руки.

— Потанцуем?..

Я же в этот момент готов был расцеловать певца. Как удачно и главное вовремя он объявил белый танец! Наверное, сам бы я так и не решился пригласить эту девушку, и она бы сочла меня самым скучным кавалером. А сейчас… мы стоим с ней в центре танцпола, я кладу ей руку на талию и притягиваю к себе. Вдыхаю тонкий аромат ее духов, от которых слегка начинает кружиться голова, а в душе рождается эйфория. Звучит песня на английском языке, и мне даже не важны слова. Ей вторит моя душа, что тянется к этой девушке. Она вскидывает на меня глаза, и губы мои оказываются в пугающей близости от ее губ. Я даже улавливаю их тепло и ее легкое дыхание на своем лице…

Глава 17