Мы будем жить

— Да, к нему приехал приятель… гимназический еще приятель. Они не виделись много лет. Нико написал мне об этом СМС. Клаус Оттерсбах, я помню его имя.

— Он еще сообщал вам что-нибудь об этом дне? Писал СМС?

— Я отдыхал, был в отпуске. На следующий день он ничего мне не написал. Да, я беспокоился! Он не отвечал на мои сообщения, на звонки. А как только я вернулся, мне тут же позвонили из полиции. Кстати, в полиции не сказали, почему он не позвонил, ведь такое право должно предоставляться!

С чего это я сижу тут как баран и рассказываю этому типу? — разозлился Рей. Он и сам не знал, с чего — но сопротивляться желанию болтать было очень трудно. Да и зачем?

Похоже, ему и самому интересна судьба Нико. Просто любопытно. Может быть, этот тип что-то может сказать о нем?

— Вам позвонили из полиции?

— Очевидно, да. Хотя меня это тоже удивило — номер был мобильный. Но на следующий день меня допрашивали в полиции!

— О чем вас спрашивали там?

— Да обо всякой ерунде! Когда познакомились с Нико, с кем он, кроме меня встречался, не замечал ли я того, сего… Потом обыск в доме провели! — голос менеджера дрогнул от гадливости.

— Я понимаю вас, это неприятно, — посочувствовал террорист, — ведь ваш телефон сохраняет входящие звонки? Нельзя ли посмотреть номер, с которого вам звонили?

— А что вы спрашиваете? — раздраженно спросил Рей, — похоже, вам никакие разрешения не нужны.

Террорист неожиданно улыбнулся.

— Я бы предпочел не врываться в ваш дом. Но речь идет о судьбе Нико.

— А вам он зачем нужен? Вы кто такой?

— Я? Скажем так, я родственник Клауса Оттерсбаха. Меня интересует судьба обоих молодых людей, — примирительно сказал террорист, и Рею почему-то расхотелось злиться на него. Гибким движением преступник поднялся, скользнул к телефону.

— Так, сейчас посмотрим… Это все известные номера. Вот этот? — он показал Рею номер на дисплее. Рей только кивнул. Родственник Оттерсбаха поиграл кнопочками собственного мобильника, марки которого Рей не разглядел.

— Как вы попали в дом? — опомнился он. Преступник неопределенно пожал плечами.

— У нас есть методы. Кстати, для вас будет лучше, если вы никому не расскажете о моем визите. Именно для вас — мне это безразлично. В противном случае они заинтересуются вами и могут вас даже задержать, как и Нико. Это очень опасно, герр Стоун. Вы попали в очень опасную и неприятную историю, и я вам сочувствую. Постарайтесь держаться от нее подальше, и вас не тронут.

— Я уже понял, — буркнул Рей, — наркотики — не шутка.

— Да нет, — пришелец вздохнул, — Нико тоже ни в чем не виноват и никогда в жизни он не торговал наркотиками. Вам солгали. Эта история куда хуже, чем вы представляете себе. Мне было бы проще, если бы вы помогли в поисках Нико, но с другой стороны, не стоит втягивать еще и вас.

Он подошел к Рею и неожиданно взглянул ему в глаза. Рей отшатнулся.

А ведь слабым характером топ-менеджер не может обладать по определению…

— Сядьте, — голос незнакомца едва доносился до него, как будто уши забили ватой. Колени Рея подогнулись, он безвольно опустился на кресло.

— Спи… — сказал незнакомец, — спать. Надо спать.

Тьма медленно обволокла обмякший мозг менеджера.

Через пять минут Анквилла ехал по улице Вязов в направлении центра города на неприметной серой Мазде. Он сдвинул на ухо гарнитуру и нажал кнопку вызова.

Женский голос ответил ему.

— Церера, я Апофис, — сказал Анквилла, — все в порядке. Слушай меня. Локализуй такой номер. Ноль один семь шесть… — он продиктовал цифры. Улыбнулся, слушая голос коллеги.

— Все, не телефонный разговор. Увидимся как условлено, — он снял гарнитуру с уха и въехал на автобан.

Германия, июль 2012, Клаус Оттерсбах

— Зачем они все это делают? — слабым голосом спросил Нико. Я улегся на свою койку, свернув плоскую подушку вдвое.

Можно было сказать, что я знаю об этом не больше его — но я кое о чем догадывался. Вот только стоит ли говорить об этом? Говорить с Нико в камере… или палате… нет, все же камере, уж очень тщательно она изолирована — это то же самое, что в микрофон для майер-мюллера.

Второй день нас вместе и по отдельности подвергали медицинским обследованиям. В двух подвальных этажах центра располагается, оказывается, очень нехилое оборудование. Включая МРТ. Я подозревал, что финансирование у них не страдает, но чтобы настолько!

Нас прогнали на МРТ, заодно сделали дигитальный рентген всего, чего только можно. Выкачали по поллитра крови. Проверяли рефлексы, заставляли глотать кишку для гастроскопии (бр-р), изучали ультразвуком. Загоняли на какие-то тренажеры и снимали ЭКГ. Демонстрировали картинки и видеоролики и снимали при этом ЭЭГ. Брали ткани на биопсию. Все это занимало целый день, без всякого отдыха, разве что с небольшим перерывом на обед. А сегодня после обеда нами занимались, по-видимому, психологи — мы заполняли какие-то длинные анкеты… можно было, конечно, устроить забастовку, но как-то глупо, раз уж я вообще согласился на сотрудничество с ними. И как тут не согласишься? Гильотина ведь даже не мне угрожает — Нико.