Мы будем жить

— В каком-то смысле неплохо, что мы исчезли, — сказала Лорин, — мне кажется, что я мешаю маме.

— Как ты можешь ей мешать? — поразился Каяри.

— Ну понимаешь… этот новый… Клаус. Мне кажется, они уже зацепились. У них случилось что-то. Но он же ничего не понимает, он не знает, как это бывает у амару, и не понимает себя. У него куча всяких мыслей — как можно, она старше, мы слишком разные, кто я такой, надо сначала то и се. А мама — мама, мне кажется, пока я с ней, видит в себе только маму. А не женщину, у которой еще все впереди. У нее ведь целая жизнь впереди! А она… кажется, думает, что уже свое отжила. Как будто наш век такой же, как у тех.

— Сложно, — признал Каяри, — и думаешь, без тебя они смогут объясниться?

— Я на это надеюсь.

Каяри понял, что она хотела сказать: рано или поздно у них будет свадьба, новый дом, придется уйти от мамы — а как? Они так привязаны друг к другу, не причинит ли это маме боль? А так было бы идеально — если бы у мамы появился близкий человек…

Он обнял Лорин за плечи.

— Я думаю, к вечеру вернемся. Раз завтра сбор, надо сегодня быть в поселке.

Собрались на этот раз за пределами имата.

Хайлли оживленно рассказывала о поездке, демонстрировала съемки на кита — у нее был простой прибор без проекции, да и некуда здесь было проецировать — нет стен. Лорин почти не смотрела на снимки, чего она там не видела, в Европе? Про Берлин и вовсе не хотелось слушать. Единственное, что Лорин связывало с Берлином — воспоминание, как она бегала там по вокзалу, как искала ночлег; какие-то урку местные делали ей разные предложения; наконец она заснула на какой-то скамейке на автобусном вокзале, а разбудил ее свет фонаря прямо в лицо — ее нашли копы.

Лорин предпочитала смотреть на Хай. Девушка очень изменилась за прошедшие два месяца — повзрослела, даже черты лица уже не были детскими; счастье светилось сквозь кожу, выплескивалось огнем в черных глазах.

А вот Каяри, кажется, каким был, таким и остался. Или она просто отвыкла от Хай?

— Идут! — звонко сказала Келла, поднимаясь. В самом деле, по тропинке приближался Каяри — а за ним шли еще двое, крупные мужчины, здоровенные, одеты в футболки и джинсы, обычные для Марки.

Каяри сделал урку знак — оставаться в стороне. Те послушались, похоже, Каяри у них был авторитетом. Юноша шагнул к друзьям, коротко обнял подошедшую Лорин.

— Начнем, — сказал он, — кто будет сегодня? По жребию?

— Пусть Лорин начнет, — предложила Хай. Каяри коротко взглянул ей в глаза и кивнул.

— Я за. Лорин? Ребята?

Лорин пожала плечами. Майта сказал, что он лично никуда не торопится. Тогда Каяри взял Лорин за руку и отвел в сторонку.

— Задание сложное, — сказал он, — не как в соцгруппе. Рискнешь?

— Какое задание? — спросила Лорин уныло.

— Знаешь, где мы в оборону Эреха играли… там такой белый камень.

Лорин кивнула.

— За камнем я положил две лопаты. Дальше идет полянка и на ней — яма с водой и куча песка. Заставь их засыпать яму.

— Ясно, — сказала Лорин. Посмотрела на урку, сердце упало куда-то глубоко вниз.

— Боишься?

— Да, — призналась Лорин, — боюсь.

— Ну смотри… — нерешительно сказал Каяри… — как хочешь, конечно.

Лорин вздохнула.

— Чикка-хальту, — сказала она. Взглянула Каяри в глаза, — куда деваться-то?

Он вложил ей в руку дубинку-шокер. Лорин молча повесила ее на пояс.

— Мы будем наблюдать, — пообещал Каяри, — в случае чего — не бойся. Мы не так далеко.

Все хорошо, но почему именно мужчины? Вряд ли на Янтанье ей дадут прямо взрослых мужчин!

Но здесь не Янтанья. Там и задания не такие бессмысленные, и урку за это платят.

Лучше бы она встретилась с Дианой! Эти вызывали у нее физиологический животный ужас — преодолевать который приходилось на каждом шагу. Лорин концентрировалась на травинках, на камешках, на пуговицах на рубашке урку — лишь бы не дрожал голос и не было слишком заметно, как она их — реально — боится.

Один из урку был постарше, лет сорока — для них это уже серьезный возраст. Неразговорчивый, спокойный, черные волосы коротко стрижены. Звали его Славой. Второй, разбитной молодой парень с русыми кудрями, показался Лорин знакомым. Она не знала раньше его имени — Гоша, но где-то его видела и запомнила неприятную усмешечку с крупными зубами под щегольскими усиками.

Впрочем, пока все шло спокойно, урку шли за ней по тропинке и негромко переговаривались.

Как они будут наблюдать, думала Лорин. Неужели Каяри там повесил камеру, как делают на Янтанье? С него станется… О чем я думаю? Как я заставлю их работать?

— Ты бы поменьше трепался, Гоша, — говорил старший урку, — все тебе смехуечки.

— Да чо, дядь Слава, ты у нас умный, с самого Ёбурга приехал, поди, диплом имеется…

— Мало тебе всыпали тогда, — заметил Слава. Лорин вздрогнула. Да ведь знает она этого урку! Это было два года назад. Почти два года. "Целка, поди, еще?" — и цепкие пальцы хватают ее из-за решетки. Лорин невольно обернулась.

Что он там сделал? Кажется, избил девушку… О готт, подумала Лорин. Только этого мне не хватало.