My December (СИ)

Зачем же тогда нужны были сейчас эти разговоры, которые забирали еще больше его сил?

— Тебе нужно в больничное крыло. Пошли, я отведу, — сказала она, протянув дрожащую руку.

Она вытерла мокрые щеки пальцами, тяжело вздыхая.

Успокойся.

Драко ответил усталым взглядом, поморщившись. Волна ярости нахлынула на него, и парень не мог противостоять такому напору. Даже если ему плохо, он не допустит еще одной ошибки. Не примет очередную “помощь” от этой. Малфой не хотел, чтобы это вышло ему боком, как уже происходило.

—Нет. Ответь на вопрос.

Гермиона сглотнула, протирая воспаленные глаза.

К чему сейчас эта слизеринская гордость, самолюбие? Чувство того, что все должно быть разрешенным и перевернутым в лучшую для змеи сторону?

Но он хотел знать ответ. Такой простой и легкий. Ведь Грейнджер — сильная. Ей ничего не стоит сказать правду, да?

— Я не знаю, как это произошло, — устало пробормотала девушка, опуская руку помощи. — Но, знаешь, ты сам виноват. Твои действия открыли мне глаза на тебя настоящего.

На что? Ее глаза открылись на настоящего Малфоя?

Да что она такое говорит? Он выпил и приставал к ней, да. В этом была его вина, но при чем здесь “на настоящего тебя”? Будто Драко убил кого-то, притворяясь невинным. И тут внезапно все становится на свои места, а Гермиона обвиняет его во лжи.

Он сжал зубы от боли. Все мысли плыли, и он не мог зацепиться за одну.

Черт возьми, как ему было плохо.

— Грейнджер… ты, как самая настоящая девушка, еще обвиняешь меня в чем-то? Наверное, в том, что сначала тот псих избил меня, а теперь эти двое, — он с ненавистью кивнул на Поттера и Уизли, — решили добить. Так это ты открыла глаза на меня настоящего? Нет, грязнокровка, это я увидел тебя такой, какая ты есть. Мерзкой, трусливой и жалкой. Ты пошла и нажаловалась всей округе, что до тебя дотронулся мальчик. Теперь ты довольна? — Драко показал на себя рукой.

Кровь стекала на пол, перемешиваясь с пылью. Его рука находилась в районе верхних косточек. Было чувство, что там все сломано.

Дыхание сбивалось. Малфой еще никогда не испытывал таких боли и страха. Он действительно боялся, что сейчас упадет на месте и не встанет, или легкие не смогут больше работать и ему не хватит воздуха.

И не понятно, как он мог говорить. Будто это было из последних сил, и он был в состоянии шока.

— Я никому не жаловалась. Приставания ко мне, когда ты лапал меня — это дотронулся, да? Я тебя умоляла отпустить меня, а ты все шастал своими пальцами по телу, — она брезгливо поморщилась, открывая ладони. — Да, это алкоголь в твоей голове говорил, но, если были такие помыслы, значит, и в обычном состоянии ты задумываешься об этом? Ты даже не извинился после.

— Я собирался, Грейнджер. Собирался! Но после всего, что ты устроила, после этой показухи, я не хочу и намека делать на это, поганая грязнокровка, — выплевывал он эти слова. Даже в такой момент ему хватало сил показать, насколько сильна ярость Малфоя.

Каждый вздох давался с неимоверным трудом, как будто легкие сжались до размеров теннисного мячика. Болела абсолютно каждая клеточка тела. Ноги, руки, живот, шея.

Малфой знал, что ему необходима помощь мадам Помфри, но к грязнокровке он больше не притронется. Пусть идет со своей помощью куда подальше! Сам справится…

— Ты можешь быть свободной, — вздохнул он, начиная идти.

Его рука держалась на бедрах, а вторая болталась в воздухе. Девушка с беспокойством посмотрела на то, как Драко выходит за дверь, но промолчала, закусив губу. Если ему не нужна ее забота — пусть идет. Раз такой сильный и гордый.

Шаг, еще один. Вздох. Шаг. Выдох.

Продолжай идти!

Кости ломало, а все внутренности выворачивало наизнанку.

Не останавливайся.

Он держался за стену, оставляя кровавый след. Эта боль напоминала ему об отце и о заклятиях, который тот применял на других людях, что подвергались пыткам в их доме. Тогда Драко не понимал, какие страхи и мучения их настигали. Просто считал, что они заслуживают этого, раз их наказывают. Но сейчас…

Боль была настолько сильной, что все мысли отходили на задний план. Теперь он испытывал похожее чувство.

Хоть на секунду, но он забыл о матери. Удары, крики. Он не думал ни о чем, он ощущал. Его перестали лупить, но даже сейчас казалось, что они не остановились. Что движутся за ним, ударяя в спину, толкая в колени. И Драко боялся, что упадет на какой-то ступеньке и покатиться вниз, расшибаясь в лепешку. Он был слишком слаб.

Так неужели боль — это единственное, что заставит его хоть на минуту забыть о проблемах, оставшихся Меноре?

Наверное, так оно и есть.

Все начало плыть, и он с невероятным усилием рассмотрел крутую лестницу, которая будто расстилалась по всему Хогвартсу. Силы постепенно вытекали из тела, дышать становилось все труднее.

Красная жидкость бежала по подбородку, наполняя рот железным привкусом. Драко судорожно закашлял, борясь с рвотными позывами.

Черт бы побрал эту Грейнджер и ее ебанутых друзей!

Мерлин! Как тяжело!

Кровь заливалась в горло, и Малфой ей давился, изо всех сил стараясь вдохнуть кислород. Но свежий воздух будто пропал из здания, улетев куда-то далеко отсюда.