Мы, дети золотых рудников

– Пусти! – кричу я. – Меня отпусти быстро! Друзья! Там друзья мои!

– Заткнись! – раздается грубый ответ.

– Оставь меня! Не тронь! – Я пытаюсь вырваться, но безуспешно.

Вдруг Кит останавливается и резко поворачивается ко мне. Ярость, гнев, испуг, смешавшись, превратили лицо его в безумную гримасу.

– Заткнись, заткнись, заткнись! – выкрикивает он, тряся меня за плечи, как тряпичную куклу.

Потом снова тащит дальше… Я бреду согнувшись.

Мы пробираемся через кустарники, которые не дают нам пройти.

– Заткнись, заткнись!.. – все время повторяет Кит.

На секунду мне кажется, что он растерян. Не знает, что со мной делать.

Вдруг он отпускает меня. Я выпрямляюсь и удивленно озираюсь. Он привел меня к пограничному забору…

Кит растерян и напуган, очень напуган.

– Убирайся отсюда.

Что? Что он сказал?

– Убирайся прочь! Уходи!

Голос срывается.

– Меня отпускаешь? – Я не верю своим ушам.

Его глаза. Светлые испуганные глаза.

– Да! Вали отсюда! Убирайся прочь! И никогда не попадайся нам, слышишь?

Он толкает меня, чтобы я уходила.

Мне становится очень обидно. Обидно из-за того, что произошло.

– Друзья… Мои друзья – там!

Кит ухмыляется:

– Это не имеет значения. Просто убирайся! Мне что, взять камень и бросить в тебя, как в собаку? Пошла прочь! Прочь! Прочь из этого мира, ты здесь не гостья!

Я поворачиваюсь, перелезаю через забор и убегаю. Я слышу сзади его последние слова, его голос, похожий на рев раненого животного:

– Это не твоя война! НЕ ТВОЯ ВОЙНА!..

Я бегу. Бегу изо всех сил, спотыкаясь о корни, падая и снова поднимаясь. Ветки больно хлещут по лицу. Джинсы изодраны, колени сбиты в кровь.

Я не замечаю узкой речушки и с разбегу влетаю в нее. Вода доходит только до колен, и я упорно пробираюсь через нее.

Впереди дорога. По ней я выйду к своему поселку.

Что делать? Кого звать на помощь?

Мокрая насквозь, грязная, с ссадинами на лице и на коленях, в изодранной одежде я влетаю в наш поселок через входную арку. Наверное, люди таращатся на меня, но мне плевать. В голове пульсирует одна фраза:

Кит – мой враг.

Кит – мой враг!

КИТ – МОЙ ВРАГ!

Я стараюсь прогнать эту мысль, но она, как надоедливая муха, не дает мне покоя.

Вбегаю в дом. Нет, сидеть тут, пока моих друзей там мучают, я не собираюсь. Нужно что-то предпринять. Что-то захватить с собой. Что-то, что поможет мне защитить себя и моих друзей. Но что?

Я лихорадочно оглядываюсь по сторонам. Кастрюля? Ваза? Фарфоровая лягушка? Что мне поможет?

И тут меня осеняет. Вбегаю в папин кабинет, где на стене висит всевозможное оружие разных времен и народов: мой папа – заядлый коллекционер. Глаза рыскают по стене: скандинавская секира, китайский меч цзянь, французская офицерская шпага… Что же взять с собой? Явно не шпагу… Меч я просто не утащу из-за тяжести.

Арабская сабля, индийский меч-плеть уруми…

О! Вот что я возьму!

Снимаю со стены два скрещенных индейских томагавка.

«Ханна, что ты делаешь? Ты действительно хочешь изрубить всех на куски? Превратить свой скучный семейный ситком в триллер в духе Тарантино? Одумайся! Вызови полицию и завари себе чай!»

Внутренний голос призывает меня поступить разумно. Но я знаю, что полицейские и пальцем не пошевелят, им нет дела до того, что происходит по ту сторону забора. А мне есть.

Поэтому, раз уж ничего лучше не смогла придумать, с двумя томагавками в руках, сопровождаемая неодобрительными взглядами соседей и прохожих, я воодушевленно бегу на войну.

Но, видимо, бой кончился: я встречаю друзей у пограничного забора, там, где я перелезала в последний раз. Я все еще стою на территории экспатов, а друзья – в Чертоге.

Все мокрые и в синяках, с треснутыми губами и разбитыми носами, они смотрят на меня с тревогой.

Игорек быстро говорит в нос, изредка морщась и хватаясь за него, потирая:

– Уф, слава богу, ты цела! А мы чуть с ума не сошли, думая о том, что этот псих Брык мог с тобой вытворить. Он ничего с тобой не сделал? Не бил? Он, что, просто отпустил тебя? Во дела! У нас все в порядке. Они нас топили некоторое время, потом отпустили. Кирилл в кустах, его тошнит. Хлебнул литра три речной воды, пока его топили. Уверяет, что заглотил двух карасей и одну лягушку. Сейчас все пойдем к нему греться и сушиться. Хм… Хонюшка, зачем тебе эти два клевых топорика? Ну же, скажи, что тебе вдруг очень сильно захотелось порубить дрова?..

* * *

– Фу, ну и вонища! Кто тут сдох? Дай отгадаю – последний мамонт решил укрыться от ледникового периода в этой хате? Не спасся, бедный. О! А это что за газовые гранаты? – В квартире Кирилла Игорек пальцем поддевает висящие на спинке дивана носки. – Судя по запаху, весь газ выпущен!

– Это деда моего. Дай уберу. Вообще, сдрысните отсюда на пять минут, я хоть в порядок все приведу.