Мы - до нас

Архиепископ подходит к аналою в углу, перед иконами, на котором лежат Евангелие и Крест.

Архиепископ

      (глядя на крест):

- Он на кресте уж тыщу лет,

И всё живой… Как то не видят?!

(Мономаху)

Мои слова и мой ответ

Тебя, надеюсь, не обидят?

Мономах

         (сдержанно):

- Ну, что ты… Нет!

Архиепископ:

- Тогда пойду -

Считать шаги, что были прежде

И что, даст Бог, еще пройду

В пути – ко сбыточной надежде!

Архиепископ, поддерживаемый под руку Мономахом, медленно идет к двери, где князь передает его гридню. Летописец ему вслед:

Летописец

           (ему вслед):

Один, в безмолвии ночном,

Перебирая зерна четок,

Он мог бы спутать явь со сном,

Когда б ход мыслей не был четок.

Ему не нужно ничего:

Среди дождей, морозов, зноя, -

Подобна келия его

Ковчегу праведного Ноя.

В соседней келии монах

Давно отбил свои поклоны

А он, с молитвой на устах,

Глядит на древние иконы.

Весь мир, уставши от грехов,

Спит до рассвета, забывая,

Про пенье третьих петухов…

А он, себя окаивая

И спать ресницам не веля,

Всю ночь стоит у аналоя,

Молясь, чтоб стала вся земля

Ковчегом праведного Ноя!

Мономах

       (тяжело опускаясь на скамью):

- Он мне сказал и все, и ничего…

В спокойный час я, как земля сухая,

Впитал бы жадно все слова его,

Ни одного из них не упуская.

Но этот час тяжел, как никогда.

Сейчас меня преследует иное:

Как о небесном думать мне тогда,

Когда зависит от меня земное?!

Вся тяжесть снова на моих плечах.

И надо… надо принимать решенье.

Ведь сила князя не в словах -

В его делах и их свершенье.

Что я могу народу дать,

Дав ханам улететь, как птицам:

Осиротив – потом подать

Сиротам, нищим и вдовицам?!

Коварство Итларя… Кидана взгляд…

Прав беглый раб – такие не отстанут.

(вспоминая)

«Слова их мед…

Дела их яд…»

Обманут ханы нас, обманут!

(летописцу)

А если мы обманем их,

Как предлагает воевода?

   (летописец отворачивается, и Мономах – сам себе)

То не от слов, а дел моих

Спасется множество народа!

Не будет литься кровь рекой,

Не содрогнется Русь от стона,

И не потянется строкой -

Позорной – в Степи нить полона!

Прав Ратибор – там выгода видна,

А тут (стучит по груди) ее никто не видит.

А может… у нее здесь нет и дна?

Войти – войдет, и только в Небе выйдет?..

Пора, пора уже давать ответ…

Не льет вода под камень залежалый!

Итак – итог? Скорее, да, чем нет…

Да-да, скорее «да», пожалуй!

(после раздумья, уже более решительно)

И, если там княжь гридь уж возвратился…

Его за воеводой я пошлю…

Мономах хлопает в ладоши – раз, другой. Собирается хлопнуть в третий, как дверь отворяется, но, вместо гридня входит Гита.

Гита:

- Ты все еще в трудах?

Мономах:

- Да, припозднился…

Гита:

- Идем со мной, тебя я покормлю!

Мономах отрицательно качает головой. Гита подсаживается рядом.

Гита:

- Почти не ешь, совсем не спишь…

Не отдохнешь от дел рабочих.

Мой лад! Себя ты не щадишь

Мономах:

- Себя-то я как раз щажу, а прочих…

Гита:

- Один, охрану отпустил!

Ну, как же можно без охраны?

Мономах:

- А меч на что?

Гита:

- То - мало сил,

А всюду эти ханы, ханы…

  (глядя на мужа)

Ты у меня совсем устал!

А я все сына вспоминаю:

Каким он был, каким он стал,

И обнимаю, обнимаю…

Я знаю, что нельзя так, но -

Ты только не изволь сердиться -

Хочу спросить уже давно:

Когда наш мальчик возвратится?

Мономах:

- Как только все у нас начнется…

Гита

   (встревожено):

- Что все?!

Мономах:

- Ну… скажем, дань мы соберем,

Так сразу он к нам и вернется.

Я думаю, уж скоро…

Гита:

- Днем?

Мономах:

- Не могут злого сделать ханы

Такому сыну моему:

Ведь на него, с рожденья, планы –

Особые!

Гита:

- Но почему?

Мономах:

- Он носит имя Святослава,

Который двести лет назад

Ходил на Степь. И честь, и слава

Ему покорны были…

Гита:

- Лад!

Мороз крепчает! Шубу надо

Ему бы передать туда…

Мономах:

- Дадим и шубу, моя лада -

Когда вернется он сюда!

Гита:

-Я верю слову Мономаха!

Ведь ты - не ханы и князья,

Которым ничего без страха,

Все знают, доверять нельзя!

Гита уходит.

Мономах

         (вслед жене):

- Что с нею будет, если Святослава

Нам не удастся вызволить? Вина

Тогда на мне, и как отрава,

Испортит нашу жизнь она!

Да и князья – пойдут ли вместе

На Степь под знаменем моим.

Или останутся на месте,

В надежде выстоять самим?

   (с горькой усмешкой)

Олег с великою охотой

Напишет сразу всем о том,

Что Мономах наделал с ротой,

Которую скрепил крестом!

Кто после этого со мною

Общаться станет, не боясь,

Что с клятвой сделав так одною,

Их тоже не обманет князь?

Да, риск и здесь, причем, немалый…