Кафе называлось, как странная птица, — «Фламенго».Оно не хвалилось огнями,оно не шумело.Курило кафеи холодную воду глотало…Была в нем гитара.Ах, какая была в нем гитара!Взъерошенный парень сидел на малюсенькой сцене.Он был непричесан, как лес,неуютен, как цепи.Но в гуле гитары серебряно слышались трубы, —с таким торжествомон швырял свои пальцына струны!Глаза закрывал и покачивался полузабыто…В гитаре была то ночная дорога,то битва,то злая веселость,а токолыбельная песня.Гитара металась!В ней слышалось то нетерпенье,то шелест волны,то орлиный рассерженный клекот,зубов холодоки дрожание плеч оголенных.Задумчивый свети начало тяжелого ритма…Гитарасмеялась!Гитара со мной говорила.Четыре оркестра она бы смогла переспорить.Кафе называлось, как чья-то старинная повесть, —«Фламенго».Дымило кафеи в пространстве витало…А парень окончил игратьи погладил гитару.Уже незнакомый,уже от всего отрешенный, —от столика к столикус мелкой тарелкойпошел он.Он шел, как идут по стеклу, — осторожно и смутно.И звякали деньги.И он улыбался чему-то.И, всех обойдя,к закопченной стене притулился…Я помню,я помню все время того гитариста!Я чувствую собственной кожей,как медленно-медленнов прокуренном напрочь кафе под названьем «Фламенго»на маленькой сценея сам коченею от боли.Негромко читаю стихи,Улыбаюсь.А послешагаю один посредине растерянной ночи,От столика к столику.Так вот.С тарелочкой.Молча.
Любовь настала
Как много лет во мне любовь спала!Мне это слово ни о чем не говорило.Любовь таилась в глубине,она ждала —и вот проснулась и глаза свои открыла.Теперь не я пою — любовь поет.И эта песня в мире эхом отдается.Любовь настала так,как утро настает,она одна во мнеи плачет и смеется.И вся планета распахнулась для меня.И эта радость, будто солнце, не остынет.Не сможешь ты уйтиот этого огня,не спрячешься, не скроешься,любовь тебя настигнет.Как много лет во мне любовь спала!Мне это слово ни о чем не говорило.Любовь таилась в глубине,она ждала —и вот проснулась и глаза свои открыла.