Мы друг другу даны - I (СИ)

Альф перемыл, как ему самому казалось, горы посуды; его руки кровоточили от горячей мыльной воды. Удивительно, как много люди могут съесть после похорон, и что-то в этом было мерзкое, что для них нормально было есть в семье, где скончался человек. Он только закончил вытирать последнюю чашку, и подумал, что было бы здорово уже, наконец, пойти спать.

Все уже ушли, друзья и родственники, даже мерзкая старуха Вудруф. Остались только его сводные брат с сестрой и отчим. Лив и Лен уже давно спали, а Альф резко расправил плечи, услышав тяжелые шаги Билли, спускающегося по лестнице.

- Ох, - лицо мужчины выражало крайнюю степень усталости. Он сел за кухонный стол и подперев голову руками, встряхнул её и посмотрел на Альфа, - Нам есть о чем поговорить, Альфред. Думаю, сейчас самое время.

-Да, сэр, - ответил Альф, вытирая руки кухонным полотенцем и усаживась за стол рядом.

Некоторое время они неловко молчали. Альф заметил большой толстый коричневый конверт, на столе рядом с отчимом, но понятия не имел, что в нём. Альф решил повременить с вопросами, предоставил очиму первым начать разговор, учитывая, что тот был инициатором.

Наконец, Билл заговорил:

- Твоя мама… была очень больна эти последние месяцы. Куча сильных обезболивающих, чтобы хоть как-то облегчить её страдания. Я знаю, ты проводил с ней много времени… Ты был замечательным сыном, я это ценю, - он провёл рукой по обросшему щетиной лицу, - О чём она с тобой говорила всё время, Альф?

-А…, - Альф тяжело сглотнул, - Простите, сэр… Она была почти всё время… наркотики на неё сильно повлияли, я думаю. Она говорила довольно странные вещи под конец… Я не понял, что она говорила, - он запнулся.

Взгляд карих глаз отчима стал очень пристальным, внезапно он перестал казаться таким уж уставшим, скорее жёстким: - Что она говорила, Альфред?» - требовательно повторил он, требуя ответа.

- Она… Вы знаете, эти сказки, которые она всегда нам рассказывала? Она начала настаивать, что они не выдумка, - Альф сморгнул, расстроенный от мысли, что мама окончательно утратила связь с реальностью под конец.

«Это всё существует, Альфред. Хогвартс и Гарри. Был волшебник по имени Волдеморт, но нам было всё равно, мы были тогда детьми… Ну, разве что, чуть-чуть, но тогда это казалось игрой, пока не… Но это был замечательный мир, и это твой мир… Твой отец был волшебником, одним из лучших, он умер как герой на войне. Это всё правда. Каждая история, что я рассказала. Это твой мир, сынок… только…только… Я должна была тебя защитить. Должна была растить тебя здесь. Ты ведь понимаешь, правда? Я не смогу вернуться. Однажды, когда я поняла, что ты … особенный… Я должна была защитить тебя»

Она не уточняла, в чём была его… «особенность». Но в любом случае, какое теперь это имеет значение, правда? Его отец волшебник, а мама пришла из Волшебного мира, где шла магическая война и убила отца. С тем же успехом она могла сказать, что прилетела с Марса. Мама совсем сдала под конец.

-Именно, - медленно проговорил Билли, - Для тебя это будет большим шоком, я полагаю, услышать, что всё это – правда.

- ЧТО?!

Альф только недоречиво уставился на отчима, когда тот протянул ему конверт, потому что не знал менее мечтательного и лишённого воображения человека, чем Билли Вудруф.

- Она оставила мне письмо… и просила передать тебе это. Давай, открой.

Трясущимися руками Альф надорвал и вытряхнул содержимое конверта на стол.

Два запечатанных конверта с письмами: один толстый, другой тонкий. Тонкий был адресован ему; а толстый какому-то Джорджу Уизли и имел пометку «конфиденциально» под фамилией адресата. Также на стол выпала деревянная палка, слегка потёртая, примерно двенадцати унций в длинну. Он отложил её в сторону, удивляясь слабому покалыванию, которое он ощутил, когда дотронулся до неё.

Он медленно прочёл своё письмо.

Альфред, сынок.

Я знаю, что сказанное мной вызовет у тебя шок… и зная, что я испортила тебе жизнь, кроме себя, мне некого винить в этом. Я сама приняла решение вырастить тебя вдали от магического мира, чтобы защитить от возможного презрения. Это было ошибкой; теперь я это ясно вижу; тебе никогда не подходил магловский (немагический) мир, а твой отчим, хоть и хороший человек, никогда не сможет тебя принять как члена своей семьи. Как бы то ни было, в магическом мире у тебя могла быть настоящая семья, а я лишила тебя этого.

Ты думал, что это бред под воздействием сильных наркотиков, что мне давали от боли, но я сказала тебе истинную правду. Я не принимала эти лекарства последние пять дней, так что была в здравом уме, когда писала это письмо.