Мы и наши невзгоды

Натуральное хозяйство «Мужика» обеспечивало ему большую меру внешней независимости. «Не было ни одной страны, кроме России, консервативные силы которой в такой мере питались бы крестьянской правдой и крестьянской косностью. Социально он не был благонадёжен. Личный момент в общественных отношениях был гораздо слабее публично — крепостных зависимостей. Формировалась естественная социальная рознь. Мужик не читал, не рассуждал. Но он терял веру, уходил в себя, хитрил и ждал». Неравенство наполняется новым социальным содержанием, сохраняется и старое.

В экономическом менталитете русского крестьянина, по исследованиям Чаянова, лежала забота лишь для своей семьи и не более, так как излишки отбирались. В итоге трудовой ресурс крестьянина недоиспользовался. Чаянов — экономист, наш современник, но «его крестьянин» как предмет исследования — это потомок древнего русского крестьянина, у которого отбили всякую охоту производить продукции больше, чем съедает его семья. За долгие столетия жесточайшей эксплоатации, при которой любой излишек отбирался властями, князьями, помещиками. Здесь корни менталитета «ненапряжения», точнее трудового напряжения в меру количества едоков в семье. Дополнительный труд осуждался, становился предметом зависти по принципу: «сам не хочу и не буду и другому тоже не дам». Малонаселённой стране грозило «относительное перенаселение», избыток ртов и трудовых рук, которым не находилось созидательного применения. Целью такого «узкого» производства было не накопление богатства и средств, а простое биологическое выживание.

Складывалась ментальная «глыба». Ведь мы все сельские жители. В 1926 году в стране было 82 % населения сельским. Находясь на поверхности этой глыбы, мы не хотим заглянуть внутрь, т. е. поисков других источников доходов. Откуда же у страны могло взяться богатство и накопления? Сталинская коллективизация лишь усугубила ситуацию. О ней и писать-то было уже тошно, разве что писать образно. Так, образно сказал о ней А. Твардовский в своей поэме «По праву памяти»:

«А страх, что всем у изголовья

Лихая ставила пора,

Нас обучил хранить безмолвье

Перед разгулом недобра».

Колхозное рабство и закрепощение не принесли крестьянину не только богатства, но и достатка. Выданные ему «огород, корова, свинья, несколько домашних птиц позволяли ему только выжить физически».

«Покиньте Москву — и вы окажетесь в совершено ином мире, где нищета и деградация поражает с силой удара кулаком», — так пишет Кьеза Джульетто. Американский экономист Эфор, пытаясь заглянуть в начала бедности, писал: «Почему скифы ведут скромный образ жизни, не склонны к стяжательству и не только в отношениях друг с другом соблюдают хорошие обычаи, т. к. у них всё общее, даже дети, женщины и вся семья, но и чужеземцам их не одолеть и не победить, ведь у них нет имущества, ради которого их стоило бы обратить в рабство».

Чета Рыбаковых справедливо полагает, что феномен бедности нуждается не столько в фактической констатации и аргументации, сколько в социально — философском и социально — психологическом исследовании его природы, сущности, содержания и форм. Наши писатели — деревенщики: В, Астафьев, В. Белов, В. Распутин и др. даже пропагандировали и призывали: «человек должен принадлежать той общности, в которой родился». Человек в общинности становится привязан к ней многими нитями и зависел от неё в своём развитии и поведении. В деревенской общности существовала гармония людей между собой. Доброй и полезной в призыве писателей следует усмотреть и принять идею: несмотря на бедность земли, важно обращаться к своей земле с сыновьей любовью, слушать голоса земли, видеть землю, изучать её. Тогда сама великая русская идея окажется лишь шёпотом собственных ген, подымающимся из недр своей земли. Здесь сила символизма и правда перед судом Земли. Хотя русское земледелие и было непроизводительной затратой человеческой рабочей силы.

Цепочка ущербности предстаёт в жёсткой, последовательной генерации: Северо — Восток Европы→суровость условий→нерентабельность труда на земле→глубокий повторяющийся пессимизм→психический осадок→его накопление и уплотнение→его переход на энергетический уровень→проникновение в субатомные структуры мозга→ созревание жизненных принципов, затворённых на неверии→возникновение низкой производительности труда на земле→и опять всё сначала. Гарантом сохранения ситуации являются вышеназванные субатомные структуры, начиная с субатомных элементов и частиц.